Шелест старой затёртой пластинки
растревожил нутро патефона,
тихим эхом скрипучего тона
задрожали в коробке пылинки
и взлетели мелодией вальса
под высокие своды у крыши,
где тревожно летучие мыши
прилепились в объятиях транса.
Разливают «Амурские волны»
голоса из оркестра и скрипки,
звуки плавные призрачно зыбки
и аккорды мелодией полны,
зачарованно слушают стены,
из углов вдруг мелькнут на мгновенье
вещи старые, словно виденья,
и запляшут прозрачные тени.
Так и кружится пыль хороводом
по столбу ярко-жёлтого света
и ложится на краешек где-то
в темноте чердака перед входом.
Отшуршала винилом страница,
пролистнув беззаботное детство,
здесь осталось от чуда наследство,
там осталась от сердца частица.