Я себя разделил по сюжетам заброшенных книг,
Затерял свою боль на потертых и серых страницах.
И ища журавля, задушил в своих гранях синицу.
Да заткнул себе рот, чтоб наружу не вырвался крик.
Я стирал свою жизнь, убирая за строчкою строчку:
Пустота, говорят, не способна давить на виски...
Ну и как мне теперь не загнуться от смертной тоски,
Когда вроде живой, но в сюжете поставлена точка?