Глаза любви
Кому дана разгадка этой тайны? -
Когда твой взор, рассеянно скользящий,
Как будто внутрь направленный извне,
Перехвачу у мира я случайно,
Он перевоплощается во мне
В волшебный луч, прозрение творящий.
Пью эликсир лучистого мгновенья,
Ты взглядом так тепло и ощутимо
Мне проникаешь в сердце, и оно
В горячих волнах сладкого стесненья
Вдруг затрепещет всё, озарено
Твоим огнем, пылающим незримо.
Глаза любви, души земные очи,
Бездонный свет в ресничном затененьи
Немые чары древней ворожбы,
Во тьме зрачков - безумство южной ночи,
Тоска и пыл неистовой мольбы,
И вера, затаившая сомненье.
Когда меня несет листком бумажным
Непредсказуем, страшен и беспечен,
Мне не подвластный ветер перемен,
Я вижу блеск померкший их и влажный -
Все в нашей жизни суета и тлен,
Лишь этот свет божественен и вечен.
Сирень
Грустит дождливый май зеленоглазый
Не балует нас солнечною лаской,
Но далеко еще нам до заката
Сиреневых благоуханных дней,
Я принимаю, обнимаю сразу
Волною всколыхнувшуюся сказку
Соцветий аметистовых, когда ты
Привозишь Утро Жизни вместе с ней.
И заслонясь от непогоды внешней,
Недолговечным, но всегда волшебным
Земным и упоительно небесным
Весенним озарением Творца,
В душистых кущах отыщу безгрешный
Наивный способ, для души целебный,
Пять лепестков, чтоб обрести чудесный
Дар - оставаться вместе до конца.
Я загадаю, чтоб не слишком скоро
В такой же день заплаканные кисти
Лиловым сводом сумрачным сомкнулись
Над нашим вечным неразлучным сном,
И светлых капель осторожный шорох,
Струящий нежность по цветам и листьям,
Был подтвержденьем, что не разминулись
Мы ТАМ, как прежде, на пути земном.
***
А помнишь высокие травы,
Живые душистые стены,
И месть комариной отравы,
И колкость земли под коленом?
Распахнутость сердца и дома,
Единственность под небесами,
Безудержной силой влекомы,
Мы трогаем Вечность губами.
Там радугой, как на алмазах,
На крыльях играют стрекозы,
В слюде немигающих глаз их -
Мерцают янтарные слезы.
Над пышностью клевера сочной,
Сулящей медовые смолы,
Под тяжестью ноши цветочной
С трудом поднимаются пчелы.
А ласточки легче эфира
В бездонной прозрачности света,
В глазах - отражение мира,
Для нас сотворенного Летом.
В твоих - разнотравье земное,
Лесов первобытная сила,
В моих под ресничною мглою
Июльское небо застыло.
В сплетении жизней и взглядов -
Звериная темная жажда,
Кого-то из этого сада
Уже изгоняли однажды.
На ложе из смятого платья,
Усыпанном сладкой пыльцою,
Сознание тает в объятьях,
На лбу выступая росою.
Ты помнишь, как плакала Ева
В безумно-счастливой печали?
Предчувствия Божьего гнева,
Как бабочки прочь отлетали...
***
Ты меня испугался напрасно,
Я безвредней слежавшейся пыли,
Под которой в сознании ясном
Схоронил без излишних усилий
С выражением скорби пристойной
Все тропинки к священному склепу
Нашей памяти, ныне покойной.
Есть закон - проще пареной репы:
Возлюби своих ближних навеки,
Не протягивай руки к чужому,
Из морей возвращаются реки
Лишь раскатами летнего грома.
Воскресают лишь только святые,
А за осенью следуют зимы,
Заполняются души пустые
Безопасным и необходимым
Ощущением праведной скуки,
Суета - все, что есть, и что было,
Жизнь чиста, как умытые руки,
И как пресное пойло постыла.
Если завтра котенок бездомный
Ткнется в ноги заплаканным носом,
Ты, порыв подавляя никчемный,
Не задашься бесцельным вопросом:
Где ты видел, читал или слышал,
В прошлой жизни о чем-то похожем?
Переступишь легко, так уж вышло,
Всех жалеть мы, конечно, не можем.
Ты не бойся меня, я не стану
Посягать никогда на чужое,
Лишь по краю цветущей поляны
Снов твоих прогуляюсь весною.
Только солнечный зайчик рассвета
Осенит поцелуем межбровье,
Если вспомнишь весной обо мне ты
С той обещанной летом любовью.
Шелк дыхания легкого бриза
Сладким эхом под сердцем истает,
Чем-то взбалмошным, вроде каприза,
Только люди, увы, не летают.
Лебеди
Уже не помню, март или апрель
Нас поманил картиной ледохода,
Река сменила снежную постель
На плавный бег раскованной свободы.
Прозрачной ширмой заднего стекла,
Отгородясь от уличного плена,
В уютной ложе разместив тела,
Мы любовались панорамой сцены.
И взгляд, привычный к статике снегов
Вновь открывал привольное теченье,
Недостижимость дальних берегов
И их туманных контуров влеченье.
Под воркованье тихое волны,
Я, смежив веки умиротворенно,
Вдыхала свежесть раннюю весны
Из глубины нирваны полусонной.
Вдруг ты сказал немыслимую фразу:
"Смотри скорее, лебеди, смотри!" -
И я, не веря, выпрямилась сразу -
Мир осветился кем-то изнутри...
Там в вышине, сияньем ослепленной,
Они возникли до безумья ясно,
Их было двое, и дуэт влюбленный
Царил над всем, что менее прекрасно.
В природе нет белее белизны,
Что нам открылась в нереальной яви,
И гибких шей натянутой струны,
Нет на земле прямей и величавей.
Непостижима безупречность форм
Точеных крыльев в поднебесном танце,
Как бледен мастер живописных норм
В бессильи средств искусственного глянца!
Они слегка замедленно несли
За горизонт усталость совершенства,
Нам, окрыленным пленникам земли
Предоставляя высшее блаженство -
Считать себя избранниками сил,
Тех, что творят гармонию земного,
Где человек без неба и без крыл,
Через любовь их обретает снова.