Дирижабли летят дирижабли,
Покоряя объемы пространства.
Радиальными формами капель,
Разбивая в умах постоянство
И по картам, расчерченным тушью
И по всем коридорам эфира.
Параллели ложатся на сушу
И на море ложатся пунктиром.
Гарибальди стуча в телеграфы,
Дирижаблям кидая посланья.
Заполняют шифровками графы
Пребыванья и Убыванья.
Сингапур, Копенгаген, Майорка –
Отправляют в район Гибралтара
Анкары телеграфные строфы,
Дирижаблям сулящие кары.
Но не страшно ночным капитанам.
Пусть пусты Касабланка и Вена,
И Ванкувер закрыт океаном,
И Палермо наполнено тленом.
Капитаны ложатся на курсы,
Бороздя берега Атлантиды,
Поменяв знаки зеро на плюсы,
Пришвартуют себя к креотидам.
Караваджо на досках Ван Эйка,
Поразит реализмом заката.
Зажимая во льдах дирижабли,
Заставляя разрушить кильватер.
Затрещат изразцы и апсиды,
Гарибальди войдут в баррикады
Дирижабли, теряясь из вида,
За победы получат награды.
Кинохроника черным и белым,
Сфокусируют лица и рубки,
Где на всех подстаканниках мелом,
Нарисованы женские руки.
И на стены высотных надгробий,
На металле, стекле, пенопласте,
Гарибальди плодят сотни копий,
Дирижаблей застывших в асфальте.
(1996)