Ты смотришь в меня
и все плачешь и плачешь, -
лежит пред тобой пятилетняя дочка,
которая вряд ли когда-нибудь встанет,
и долго с ней будет больничная койка.
А я улыбаюсь: чего мама плачет,
ведь все хорошо, и сегодня не больно.
И дом я не помню, мне было четыре,
когда ты меня привезла в этот город.
Москва мне запомнилась гипсом с наркозом,
и после тошнот шоколадною плиткой.
С тех пор я не ем шоколада.
Не плачь, моя мама...
не надо.