Шкипер был пьян, а штурман – дурак:
Он путал секстант и секс.
И всем было ясно, что дело – табак,
И это бодрило всех.
И шкипер пел: «Мы сильны душой!»,
И лихо крутил штурвал.
«Нам только тогда с тобой хорошо,
Когда нас треплют шторма!»
И штурман вторил: «Наш курс – зюйд-норд,
И нас сам чёрт не свернёт!
Пусть малодушный стремится в порт,
А мы – стремимся вперёд!»
Команда смеялась, глаза залив,
И паруса рвались.
А когда корабль напоролся на риф,
Во всём обвинили крыс.
«Лево руля! – шкипер кричал, –
В смысле – право руля!
Храброму риф, что родной причал
И пусть трусы бегут с корабля!».
«Они не способны, – шкипер орал, –
Различить, где добро, где зло!
Это ж не просто риф, а коралл!
Нам сказочно повезло!»
И штурман вторил: «Свистать всех наверх!
В смысле: свистать всех вниз!
Мы все прорвёмся вперёд без помех,
Но сперва передушим крыс.
Вон они носятся – хвост винтом,
Вон они: за борт – шмыг!
Где им, паскудам, сознаться в том,
Что они погубили бриг!..»
А крысы летели через планшир,
Как чьи-то злые плевки.
Им просто очень хотелось жить:
Крысиные души мелки.
Им просто хотелось ещё раз обнять
Своих паршивых крысят.
Где им, паскудам, было понять,
Что так поступать нельзя…
Я в море ушедших судить не берусь,
Я над ними не ставлю вех.
Храбрый безумец и мудрый трус –
Волны сравняли всех…
И лишь акулы, почуяв пир,
Мелькали то тут, то там,
И ветер смеялся, и штурман пил,
И пел о штормах капитан…