Бурей закрою глаза. Помолчу и взвою с тоски.
Расколотый натрое дуб лежит у меня на груди.
В осколках его дупла я хранила святые дары,
Но в холодных ладонях дождя я теряю чувство игры
С собою самой в дурака - кто, скажите, остался там,
Где тьма предутренних рощ не дает просохнуть слезам?
На следущий кон не поставлю ни тени моей свечи.
Корабль моих облаков, конь мой небесный, скачи,
Скачи, не знаю зачем, скачи, не знаю куда,
Пусть в гриве твоей заснет святая разрыв-трава,
И вой ночных поездов не даст мне услышать стон
Упавших во тьме небес в ладони слепых окон.
Разыграю себя по частям во вселенской ночной игре.
В буре пустых надежд, в ливне, в ночной поре,
Когда в цветении гроз я слышу треск тополей.
Из дубовых стволов сложу костер полуночных вестей.
И пусть мой корабль плывет, и пусть несется мой конь,-
В небе моем горит холодный слепой огонь.
Ураган спокойных ветров породил полынный рассвет.
На погосте лиловых дней хороню я ненужный ответ
На любой вопрос бытия, что не задан и не забыт.
Разложу пасьянс облаков на груди усталой травы.
Позову грозу за собой, спать устрою среди дубов,
Чтоб во сне ее о дожде не хватило ветренных слов.