В глубокую лунную ночь
Не спал. Не спалось… Вышел прочь.
Луна с минимальным изъяном
Покрыла прозрачным туманом
Тела и листву тополей,
Погибших по воле людей.
Их пилами мучил палач.
Я понял – я вышел на плач.
Не близко и не вдалеке
На свежем сидела пеньке
Прозрачная в лёгкой накидке,
Слезинки на шёлковой нитке
Связав, как кушак для наряда,
Зелёная крошка-дриада.
Я к ней подошёл и спросил:
«Тебя кто-то так огорчил,
Что плачешь так горько и внятно,
И кто же? Скажи, непонятно,
Обидел обидой огромной?”
“Я гибну. Осталась бездомной.
Коварные люди когда-то
Здесь вырыли яму лопатой
И жизни зажгли огонёк –
Здесь корни пустил тополёк.
И я тут увидела свет.
Без нас настоящего нет
Живого в растительном мире.
Живёшь за камнями в квартире,
А я в тёплом дереве в соках,
В корнях, утонувших глубоко,
В коре и зелёных листочках.
Весной я работаю в почках –
Слежу, чтобы вовремя, точно
Раскрылась и новый росток
Свой солнышка сделал глоток.
Деревья, в которых мы жили,
Зачем-то теперь погубили.
Зачем же их было сажать?
Зачем же теперь убивать?
Убитые вами жестоко,
Погибшие рано, до срока,
Дома наши долго бы жили
И вам бы, и нам бы служили.
Вы дышите, каждая знает,
Вдыхая, что дом выдыхает
И воздуха свежий поток
Вам дарит трава и листок.
Живя на земле, не в раю,
Нанизывать только свою,
Чтоб долго жить, не умирая,
На ниточку жизни должна я,
Как бисер, любую слезу
По веткам, побитым в грозу,
По сломанным, спиленным вами
И этими горе-слезами
Я трижды должна обернуться
И только тогда окунуться
В незанятый, выросший дом
Смогу. И устроиться в нём
Для счастья и нежных хлопот,
И нужных, полезных работ.
Такими уж мы рождены –
Для счастья трудиться должны
И только тогда нам прекрасно…
Теперь, человек, тебе ясно?
И если красивый высокий
Любимый мой домик не в сроки
Угаснет, а будет убит,
Со мной его жизнь убежит
В ближайший незанятый дом.
Мы сможем попозже, потом
Придумать, как жизнь сохранить
И в свежий росток перелить.
Но, если слезинок не хватит,
То суть моя силу утратит.
В последний земной хоровод
К подругам меня поведёт
И легче пушинки взлечу
К Луне в небеса по лучу.
Как только их руки отпустят
Мои и в руках станет пусто,
Потянет меня пустота
Туда, где мерцают врата.
Меня повлечёт моя нить
Туда, где я буду не жить,
Туда, где я буду лишь ждать,
Тужить, по земле тосковать…”
За нежность, заботы награда…
Я глянул на пояс дриады –
Остался один оборот.
До полной Луны доживёт
И всё, её сказке конец.
На пне два десятка колец.
Пока продолжался рассказ,
Дриады сошлись вокруг нас
И за руки взялись, поплыли,
Как стайки сияющей пыли,
Запели печальный мотив
И в сумрак ушли, отступив,
Стволы и останки стволов,
И тёмные тени кустов…
Моя собеседница разом,
Почти незаметно для глаза,
Вошла и вплелась в хоровод.
И вот уже, будто зовёт,
Глазами и жестом маня,
Войти в хоровод и меня.
“Я плотный, я грубый, негоже
Мне с вами, ведь я непохожий!
Другим ограничен мой век,
Мне стыдно – я враг, человек!”
“Мы видим, ты тоже тоскуешь,
По гаснущей жизни горюешь.
Мы знаем, ты добрый внутри
И, сам на себя посмотри –
В кирпичной норе крепко спит
И грубо, как трактор, храпит
Дневное корявое тело,
А к нам забрести захотело
Лишь то, что ты есть – твоя суть,
Лишь то, что не может уснуть.”
Взглянув, я и сам убедился –
Прозрачный и даже светился.
Шагнул и вошёл в хоровод,
И первый прошёл оборот
Кольца из поющих сердец,
И тоже запел, наконец.
Какие слова? Я не помню,
Дриадам я, всё же, не ровня.
Мы пели о счастье живого
И много чего-то такого,
Что трудно сливается в слово
И смысл передать бы толково
Случилось бы образом, звуком
Неясным ни мне, ни наукам.
Я помню, что мне было горько
И больно, как может быть только,
Когда от рожденья, с пелёнок
Знакомый невинный ребёнок
От промахов старших страдает,
У вас на глазах угасает,
А вам горевать день и ночь –
Хотев, не сумели помочь.
От полной Луны прямо к нам
Почти незаметный глазам,
Пронзая преграду из туч,
Широкий продвинулся луч
И прямо у нас на глазах
Разросся просвет в небесах,
И строгое око Луны
Смотрело из бездн вышины.
Дриады запели печальней,
Луч замер на маленькой, дальней.
Малышка взмахнула руками,
Как крыльями, как парусами,
Скользнув из ладоней подруг,
Застыла, смиряя испуг,
Печально на нас посмотрела
И лёгкой пушинкой взлетела,
К Луне по лучу заскользила
И мы ощутили, что сила
Луча прикоснулась к сердцам
Прощальным приветом лесам,
Цветам и подругам дриадам.
За боль и заботу награда…
Она поднялась высоко
И виден был лишь поясок –
Награда за боль и заботу.
Всего полтора оборота…
Всё меньше в кругу танцевали.
Одна за другой улетали.
Вот три остаётся, вот две.
Я чувствую боль в голове
И каменный холод в груди.
Хотелось кричать: ”Погоди!
Не надо! Твои-то печали
Меня пробудили и звали,
А тихий и горький рассказ
Сорвал пелену с моих глаз!”
Последняя рядом стояла
И той же судьбы ожидала.
Пытаюсь ладони сжимать,
Покрепче бы… Не удержать.
Над нами сквозит высота,
В руках пустота, пустота…
Пытался, но не удержал.
Зажмурился и закричал…
Во рту пересохло, я взмок,
Смотрю над собой в потолок
И вижу на каменном своде
Мечты о любви и свободе –
По белому белым слова…
Дриада конечно права –
СВОБОДНЫМ доступна забота,
А ЛЮБЯЩИМ в радость работа.
Я свет не включил, подошёл
К окну, занавеску отвёл.
Хотелось от сна остудиться.
Ведь надо ж такому присниться!
Июньская ночка глухая,
Тепло и погода сухая.
И лунный, раз солнышка нет,
Стекает таинственный свет.
Нет ветра, нет звуков, нет сна…
Проплешина в небе видна,
Сужаемая облаками,
Как вата пластами, слоями,
А в ней, как зрачок великана,
Луна – ровный круг без изъяна.
Безветрие, тихо, Луна,
Как копия той, что из сна.
Не двинется даже листок.
Таинственный свет тёк и тёк,
Заметный на фоне из туч
Столбом опускается луч
И в нём, как мельчайшие крошки,
Заметные слабо, немножко.
На долю секунды успел!
На долю лишь я разглядел
Мельчайшего бисера точки –
На пояс похожи кружочки.
Потом они вверх унеслись
И с призрачным светом слились…
Проплешина в небе закрылась,
От туч темнота опустилась,
Заплакало, заморосило,
Как будто от грусти в пол силы…
Отрезочки вечности – жизни
От первой секундочки к тризне.
Откуда, куда и зачем?
На время уйдём? Насовсем?
И что за компания там,
Где вечная жизнь и цветам,
И людям, и юным дриадам?
И что переделать здесь надо
Для жизни не хуже, чем там?
Вопросы к седым небесам
Сейчас и всегда без ответа…
Печальный конец для сюжета!
Порывом дохнул ветерок,
Чуть слышно шепнул голосок:
“Прощай, убиваться не надо.
Поблизости живы дриады…
Пока. И хозяйки травы…
Мы ценим корней и листвы,
Цветов и травинок друзей.
Не дуйся, гляди веселей…”