Преодолев удалённость иных государств,
Сразу напомнив, что звуком сравненья излишни,
Города этого сумму закрытых пространств
Розовым муссом заполнит японская вишня.
Фосфоресцируя в плоскости вялой руки,
С линией жизни сплетая неясность Востока,
Сквозь промежутки фаланг проскользнут лепестки
И потекут вдоль бордюра пушистым потоком.
И потекут вдоль него в фиолетовый край
Вне временных интервалов обратного счёта,
Где по дороге степенно идёт самурай,
Посланный дАймьё по важному делу в Киото,
Где, небеса собирая в единый цветок,
Вечность на вечность во множестве раз перемножив,
Вишни побег добавляет свой кремовый сок
К прелести женщин двора Ашикага ТакОжи.
К прелести женщин, чьи лики прозрачно парят
Вровень с чертой, за которой лежит беспредельность,
А световых колебаний логический ряд,
Переплетаясь, теряет свою параллельность.
И, превратившись в подобье размётанных кос,
Субконтроктавы разбавив густое дрожжанье,
Спектра движенье ответит на старый вопрос
О соответствии формы её содержанью.
О соответствии кем-то придуманных слов
Истине, что лишь единственный раз прозвучала,
Вспышкой объёма, вобравшего трассы миров
В точке конечной с забавным названьем Начало.
В той, где однажды Материя круг завершив,
Снова взорвётся вишнёвою пеной и даже
Завуалирует, может быть, пятна души
Полутональностью гамм своего макияжа...