Толпа до крика молча шла.
Глаза голодного мальчишки
не знали ни любви, ни зла,
он просто был.
И просто - лишним.
Он просто знал: среди людей
один из тысячи в потоке
его увидит, и посмеет
забыть презрение. Жестоко.
У мальчика глаза сухие,
слезятся только на морозе,
и на запущенной могиле,
но это лучше будет в прозе.
Слова всплывают: "Лучше срама
могила ей. Земля ей пухом..."
И почему-то слово - "мама",
и произносит он: "Мне плохо..."
...толпа стекала в зев подземки,
запахивая души плотно...
А мальчик все стоял у стенки,
от мира этого
свободный...