Я заметила, что мое платье превратилось в лохмотья, что мои ноги стоптаны до крови только тогда, когда осталась одна. Вокруг меня был глухой, темный лес, спутанные ветви деревьев скрывали от меня небо так, что невозможно было определить, утро сейчас или вечер. Я почувствовала, что кто-то злой приближается ко мне, я услышала его дыхание и побежала. Я бегу уже долгое время, продираясь сквозь заросли травы и кустарника, я вся исцарапана и уже совершенно нага. Первое время мое движение по лесу было поиском выхода, я все надеялась найти тропу или хотя бы реку, которая вывела бы меня куда-то к людям, но лес оказался бесконечен. Я заметила, что ни разу не пробежала по одному и тому же месту, ни одно дерево не повторилось, ни один лист не казался знакомым. Я убеждала себя в том, что заблудилась, но теперь мне ясно, что это не так, потому что нельзя заблудиться там, откуда нет выхода. Этот лес везде одинаково густ, и расположен он на равнине, нет ни одного пригорка, ни одной поляны, почти незаметна смена дня и ночи, поэтому я не знаю, сколько времени я бегу. И тогда я поняла, что это мой лес, что этот лес – мое одиночество, ровное, единое и вечное, и что тот, кто бежит за мною – это моя Боль. Если бы не Боль, мое одиночество могло бы быть полно покоя, но можно ли мечтать о том, чтобы боль не искала себе одинокую жертву? Сколько раз я хотела остановиться, развести костер, устроиться в кустарнике на ночлег. Или залезть в нору к дикому зверю, который согрел бы меня как своего детеныша и накормил теплым молоком. Но это невозможно. Стоит мне только замедлить шаг, как я чувствую приближающееся дыхание Боли, и меня начинает охватывать дрожь, и я теряю свое сердце в траве... Мне надо бежать, и пока мне удается сохранить дистанцию с моим преследователем. Расстояние между нами не увеличивается, но и не уменьшается. Так я бегу; так я живу – живу своим лесом, своим одиночеством; так я учусь радоваться себе.