Один довольно юный Ара
Решил жениться.
И в путь ему пришлось пуститься
С махачкалинского базара
В столицу продавать бананы,
Отечества оставив сладкий дым,
Ведь за его Манану
Положен был калым,
Сто пятьдесят баранов.
Что ж, молодым
Во всех известных странах,
Нехватка денег так знакома.
Вот на заре, простившись с домом,
С трудом убив в себе тоску,
Тот хач отправился в Москву.
Бананы видимо поспели.
Через три дня он был у цели.
И место получив на рынке,
Сменил чувяки на ботинки,
Черкесску - на китайский Reebok.
И хорошо пошли дела,
Но загрустил парнишка, ибо
Любовь к природе подвела.
Спустился он совсем недавно
С отрогов горного хребта.
Вот где, скажу вам, красота,
Полно зверушек, и подавно
Домашнего, пардон, скота,
Собак и, извините, коз.
И пусть от них не запах роз,
А стойкий дух и очень крепкий …
Но так же, как джигит без кепки,
Пастух без пса совсем не то …
Вот, как-то раз спустясь в метро,
Увидел он щенка у бабки.
Попискивая, лез из шапки
Пушистый беленький комок.
Парнишка устоять не смог
И часть с трудом нажитых денег.
Отдал и, наконец, на сцене
Явился главный наш герой.
Собачка сучкой оказалась.
Пускай не слушалась порой,
Но дружба быстро завязалась.
Она, скорей всего, болонка
Имея голос очень звонкий,
Напоминая тех собак,
Что стерегли родной кишлак
От многочисленных шакалов.
И чтя заветы аксакалов,
Ей лучшее давал парнишка.
Но не об этом моя книжка.
По-русски Ара знал немного.
Корявостью больного слога
Он славился среди друзей.
И хоть хвали его, хоть бей,
Он выучил лишь слово "брат",
Без дела, к делу, невпопад
Все время прибавлял, - Вай-вай.
Ведь чужд ему был русский край.
Администрация базара
Его вопросами терзала –
Как ты скотинку-то назвал?
А он всё головой кивал -
Моя - твоя не понимай.
И повторял, - Вай-Вай.
Вай-Вай
С тех пор прозвали собачонку.
И она стала для мальчонки
В сто раз милей любой подруги.
Все удивлялись по округе
Их дружбе, может даже странной.
Но радость встреч – вот козырь главный.
Когда он приходил, как мяч
Вай-Вай всегда пускалась вскачь...
На рынке том был санитарный врач,
Причем, чистейшая хохлушка.
И эта мерзкая старушка
Серьезно Ару невзлюбила.
По рынку уж молва ходила,
Что старой ведьме горец мил.
Но не было у парня сил
Переступить чрез естество.
Осенней желтою листвой
В миг тонус падал у него.
Все право было б ничего,
Такого, чтоб о том кричать.
Но только вот
П Е Ч А Т Ь
На справке !
Ара вылизывал прилавки,
Он тер их Асом, Ариэлем.
От ужаса совсем немея,
Завидя бабку. Вай-Вай-Вай.
И вдруг. Аллах. Собачий лай
Из под горы бананов спелых.
Такое завертелось дело,
Такой поднялся крик и вой –
Ты понимаешь, дорогой,
Собаки ж – это вши, глисты…
Да как ты мог, да знаешь ты –
(свой голос, надорвав до слёз)
Что это - саломонолёз?
Короче, вот такой расклад:
Иль все идет у нас на лад,
Или сегодня, в аккурат
Ты двинешься в долину предков.
Иль эту шавку в прочной клетке
Сегодня же к ветеринару.
И усыпить.
Взглянуть на Ару.
Уже нельзя было без слез.
Бедняга все бананы свёз
На склад . Потом забрал дворнягу.
Речным песком наполнил флягу
Литровую, кажись от Фанты,
Большим, красивым, пышным бантом
На шею псине привязал.
Приехал на Речной вокзал,
Взял лодку - и на центр канала.
Собачка ничего не знала.
Весь путь лицо ему лизала,
В собачий отправляясь рай.
Буль-буль, прощай моя Вай-Вай.
Ни панихиды, ни поминок.
Несправедливость, боль кругом.
Так Ара, свой покинув рынок,
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
С утра стоял уж на другом.