Побитый жизнью, как бездомный пёс,
Три дня небритый и привычно пьяный
Я муть свою, забив, что слишком рано,
Опять в кабак неторопливо нёс.
Холодный день - начало ноября
Меня бодрил, но как-то неумело.
Башка трещала и в ушах звенело.
Мне было худо, проще говоря.
В моём боку какой-то троглодит
Мою же печень с аппетитом кушал.
Скрипя зубами, я шагал и слушал,
Как чавкает он сыто и смердит.
Я знал, что всё... Остался только день,
Всего лишь день, какие-то там сутки
И ассистенты смерти проститутки
Меня потянут за штанины в тень.
А если б смерти избежать суметь
И отмолиться о прошедшем грешном?
Но с ней не спорят. Глупо. И, конечно,
Мне было страшно, что уж тут П и З д Е т Ь..
Я не дошел, сползая по стене,
Хватая ртом ноябрьскую стылость,
Надеялся, что всё это приснилось,
А не всерьёз проехало по мне.
Срывался с неба первый робкий снег.
В воротники свои укутав рожи,
Электорат спешил. Увы, прохожих
Смущал лежащий синий человек.
В башке похмелье, в печени цирроз.
Он мёрз и думал: "Видимо намедни
Я муть свою в раз самый распоследний
До кабака любимого донёс".