У паровозного причала
Стояла девочка-яга.
В дорогу бабка ей стачала
Три новых красных сапога
И поглядела вслед с укором,
Лаская черного кота:
"На кой те нужен этот город?
В лесу такая лепота!"
Но внучка речь старухи вещей
Не стала принимать всерьёз.
Она в мешок кидала вещи,
Мурлыча песенку под нос.
С девчонкой вздорной спорить глупо.
Смирившись, бабка принесла
На выбор внучке пест и ступу
И два отборных помела.
Да только свой замшелый транспорт
Ей бабка предлагала зря.
Она себе отличный паспорт
Наколдовала втихаря,
И с ним теперь, не беспокоясь,
Могла идти к мечте своей,
Сесть в настоящий скорый поезд
Как человек среди людей.
И вот, прижав к груди транзистор,
Источник всех метаморфоз,
Она пошла по тропке мглистой
На станцию Коровий Плёс.
Она подождала немного,
Пока из виду скрылся дом,
И третью, костяную, ногу
Отгрызла вместе с сапогом.
Потом в вагоне, как в запое,
Шептала жарко в темноту,
Что буря мглою небо кроет,
И мы простимся на мосту,
Что никотин ужасно вреден,
Особенно для лошадей.
И в легкой панике соседи
Следили искоса за ней.
Вот наконец огромный город
Надвинулся со всех сторон,
Стал пассажиров поезд скорый
Плевать брезгливо на перрон,
А город тяжким рыхлым телом
На девочку-ягу стекал.
Она любви его хотела
С восторгом юного щенка,
Но вот - ни радости, ни пыла,
И жутко маленькой яге...
Настырно косточка заныла
В отброшенной в лесу ноге.
А бабка, бабка-то связала
Три новых розовых носка!
И в грязном сквере у вокзала
На внучку хлынула тоска.
Но это всё уже неважно,
Всегда, в любые времена,
Создав себе мечту однажды,
Ей надо отслужить сполна.
И девочка тоску глухую
Старательно пихала вглубь,
Забыла ногу костяную,
Кота в избушечном углу
И бабку, варящую зелье,
И жаб задумчивых в пруду...
Предавшись чинному веселью
И плодотворному труду,
Она, всем скептикам на диво,
Вписалась в местное житьё.
Ей надо было стать счастливой,
Мечта заставила ее.
Был компромисса привкус пресный
Отвергнут девушкой-ягой,
Она и вправду стала местной,
Успешной, ясной, деловой.
Пускай страдает неврастеник,
Её удел - лишь торжество!
Как глупо в полночь тискать веник
И плакать жалобно в него.