Нет, мне негоже почивать на лаврах,
Не задержусь я в жалких бакалаврах.
Я о мосхопсах и плезиозаврах
Рожаю упоительный трактат.
Уже отходят пустословья воды,
И он, брыкаясь, требует свободы,
И сам профессор Магнус примет роды
И лаконично выдохнет: "Я рад.".
И сорок три шерстистых носорога
Меня, ласкаясь, встретят у порога,
И каждый поднесёт по чаше грога,
А я уже собою буду пьян.
И трепетная самка диплодока
Мне прямо в душу глянет волооко -
Прелестна, гибкошея, крутобока,
Не вам чета, о внучки обезьян!
Но завизжат призывно телефоны,
Пойдут толпой курьеры, почтальоны,
И телеграмм и поздравлений тонны
Завалят аскетичное жильё.
О гениальность - царственное бремя!
Я буду зван в десятки академий,
Осыпан градом почестей и премий.
Что ж… Все логично. Каждому своё.
И вот тогда сосед мой Николаев,
Болван и негодяй из негодяев,
Задиристый, как банда самураев,
Не понимающий, как он смешон,
Меня не будет оскорблять прилюдно
И психом звать, хихикая паскудно.
Да, гением опасно быть и трудно,
Но лишь пока трактат не завершён.