Ты, конечно же, знаешь сама:
Я люблю золотого сома,
Что на кухне в духовке живёт
И тихонько о чем-то поёт.
Ты, конечно же, гонишь его
Заставляя лишиться всего,
Что на кухне в духовке он знал,
Что, возможно, годами искал.
Я его не могу защитить.
Напрягается тонкая нить,
Наполняется скрипом Луна,
Умирает погонщик слона
Проглотивший горящий бамбук
Развлекаясь движением рук.
Кстати, Солнце ведь тоже скрипит
В те часы, пока лампа горит.
Аладдина. Вождя Ильича.
Да, ещё Диогена свеча !
Порождая ошибки врача,
Что ножом, вдруг, махнет сгоряча,
Но, возможно в последний момент,
Обнаружив присутствие лент
Голубого и красного цвета
Свяжет ими безумца поэта.
Ты, конечно же, сходишь с ума
Убивая красавца сома,
Золотую, волшебную рыбку,
Демонстрируя в профиль улыбку.
Ты, конечно же, слышишь его,
Но, считая превыше всего
Идеалы любви и добра,
Не позволишь дожить до утра.
Он погиб. Я не смог защитить.
Обрывается тонкая нить,
Переполнена скрипом Луна,
Вновь родится погонщик слона
И проглотит горящий бамбук
Развлекаясь движением рук.
Ты, родная, не знаешь сама,
Что любил я до смерти сома !
Золотую, волшебную рыбку.
Как плывущую облаком скрипку,
Как узор на замёрзшем окне,
Как щенка, что кусает во сне,
Что гоняет по полю слона,
Над которым сияет Луна.
И погонщик, любивший бамбук,
Но страдавший от ловкости рук,
Улучив подходящий момент
Побежит к ним в одежде из лент
Голубого и красного цвета
В озарении лунного света.
Ты, конечно, узнаешь сама:
Я люблю голубого слона,
Что за зеркалом в спальне живёт
И, тихонько, о чем-то поёт.