Густая тьма, своей прохладой обвивая,
Так сладко льнёт на распустившийся цветок...
Ласкает кровью налитую плоть нагая,
Во вздохах страстных испустив слюны глоток.
Бутон пурпурный наполняет жарким соком,
Томливой дланью подводя его к губам,
Как маятник ночной, облившаяся потом, –
Во исступлении колеблется капкан.
Нежнее, чем волна, уходит, возвращаясь,
На твердь незыблемую вечно влажных скал,
Она, как чайка та, – вздымаясь, опускаясь, –
Все наполняет жадно пурпурный бокал.
Ах, перламутр жемчужный, пенный... как играет!
Ах, вожделенье искусить всю поступь ту...
Блаженная струя растаяла во рту...
Бутон тем временем смиренно увядает.