Хрустящий веер тысячных купюр...
О, ветрок и грёзы о грядущем!
Тянись, мечта, как золотистый шнур,
Во тьму и мрак, лежащие на сущем.
Как факел яркий может осветить
Подземный ход бредущему на волю,
Так эта пачка может проложить
Маршруты к чисто зреющему полю,
На ресторанный подиум обжор,
В уютный мир моторов и сидений,
В элитный клуб, доступный с этих пор,
В кружок друзей и благосклонных мнений.
О, золотой, как солнышко, телец!
Как приласкаться ты теперь изволишь,
Как перестуком тысячи сердец
Ты извещаешь, что дешевле стоишь,
Что твой алтарь доступен и пригож
И с аппетитом примет человека,
Который вырос, встал и стал похож
На полубога денежного века.
Каких восторгов и плесканий рук
Не соберётся в хор для славословий,
Для посрамлений недругов под звук
Почти фанфарный, лишь слегка коровий?
О, да! Лишь знать позволь о крупной мзде
И собирай хвалы в мошну тугую,
И ощущай себя своим везде,
Где чтут тельца фигуру золотую.
О, да! Лишь дай понять, что ты купец
И от товаров сразу станет тесно.
Ты участишь биение сердец
Одним словечком тихим:”Интересно...”
Другим словечком лёгким:”Чепуха!” –
Нагонишь тучи в души продающим,
Слегка подразнишь. Кто не без греха?
Помашешь ручкой в очереди ждущим...
Хрустящий веер, лик императриц...
Нас разделяет век и судьбы века,
Могильный прах поверх монарших лиц
И трупный яд, и зависть человека.
Кто был никем, останется нигде.
Кто был готов, останется в остатке.
Кто отнимал, окажется в нужде.
Кто был брезглив, отказывал во взятке
И твердолобо чтил законный строй,
И верил в битву с бешенством злодеев,
Ушёл в архивный пыльный сухостой,
Сгорел в кострах озлобленных пигмеев.
На алтаре коварного тельца
Ещё тепло, но сдули пепел бури.
На алтаре сгоревшие сердца
Уже в былом, а идол рожу хмурит
И поджидает новых ходоков.
На алтаре бывать не дОлжно пусто.
И сежей кровью свежих потрохов
Алтарь опять измазан. Густо-густо.