Моему загадочному соавтору Кате QQQQQ посвящается.
Она:
И вновь одна из тех дорог...
Теперь вот, кажется с причиной,
Я убегаю со всех ног
От чувств, что названы вершиной...
Он:
А разве чувства из вершин?
Они лишь только к ним возносят.
А сами - пленники низин,
Куда в конце приходит осень.
Она:
Что такое осень? Это небо?
Это нЁбо, Ё не прописалось!
Он:
НЁбо лучше гладить коркой хлеба,
Если корка эта где осталась.
Она:
Вам бы только поточить бы лясы!
Коркой, коркой... Коркой - нет, не дело!
Лучше все же гладить нёбо мясом,
Потому что корка зачерствела!
Он:
Если мясо в доме - то конечно.
Корка пригодится лишь занюхать.
Но коль нёбо чешется извечно,
Лучше все же коркой. С водкой, с луком.
Она:
Чувствую, душа на опохмелке,
Водки я не пью, не ем и лука,
Даже корки не грызу, как белка,
Ваше благородие, Разлука.
Он:
Нет, душа уже очистилась от скверны
И чиста, как снег под окнами монашки.
Только на снегу следы, наверно,
Или просто пробегали пташки...
Божии наверно пташки были,
Непорочны, как глаза, что на иконе...
Только в душу заглянуть забыли,
А она пуста, как подоконник...
Она:
Подоконник пуст, засох алоэ...
Я же засушила розы Ваши.
А еще учусь я бить маваши,
Ибо все меня достали строем.
Он:
Подоконник весь в застывшей каше,
Стол обеденный - в бисквитном тесте...
Знать бы, кто такой этот маваши?
Не хотел бы на его быть месте.
Она:
Есть такой удар у каратистов
Он и называется – маваши.
Резко бьешь, а после очень быстро
Тело отправляется к мамаше.
Он:
Да? Ну Вы даете с Вашим знаньем.
Даже я забыл, хоть занимался.
Что могу ответить в оправданье?
А в кин-гери навык не остался?
А за ним май-гери, после - ката,
После - кирпичи, да головою.
Будет тяжела, видать, утрата,
Если подле окажусь порою...
Ит, ни, сан, си...
Этот счет, боюсь, откроет рефери.
Она:
А потом забросим трехочковый.
Только чистый, без катанья по корзинке.
И на счастье мне дадут подкову,
И подвесят к шее на резинке...
Вот и все. А жить-то как хотелось!
Жаль, что корка так и не доелась.
Он:
Трехочковый - это не трехглавый.
Если змий, то пусть хоть не зеленый.
Нам не надо на халяву славы,
Что подвесят к шее обнаженной.
Потому что жить опять хотелось,
Это Вы заметили по делу.
Да и корка уж давно доелась,
Так что поделитесь ею смело...
Она:
Случай с вами, он, конечно, редкий,
Я отлично с вами поделилась.
Мяч к тому ж давно валялся в сетке,
А вратарь проснулся. Сделал милость.
Он:
Да, вратарь попался очень сонный,
Путает "делиться" и "телиться".
Был вратарь к тому же незаконный,
Потому не стал и мяч ловиться.
Она:
Незаконный, он всегда милее,
Лишь бы был поближе и теплее.
Хоть потом предвидится расплата
И судьба глядит из автомата.
Он:
Автомат, надеюсь, с газводою?
А расплата - с мокрыми штанами?
Или что-то жуткое такое,
Что штанами только не останет-
Ся? Такие вот дела...
Или это мысль не так легла?
Она:
Мысль легла. И вы ложитесь с нею.
Потому что спать давно пора...
Он:
Отключилась. Видно вышел перекос.
Молиться ли мне на ночь? Вот вопрос...