Как сумбурный предутренний сон
Бестолково года пробежали.
И не буду уже занесен
Я в афиши, реестры, скрижали.
Всё что мог – я уже совершил,
Что могло быть – давно уже было.
Удалось свою дюжину шил
Разменять мне в итоге на мыло.
А чтоб был пожирнее улов,
И не раз и не два повезло мне
Наломать впопыхах кучу дров
В своей собственной дровеноломне.
Что же сделал я, что накопил,
Пары строчек рифмованных кроме.
Ведь, увы, я не ставил стропил
В под большие долги взятом доме.
И, увы, не возделывал сад,
Орошенный, как водится, потом.
И всегда избегал баррикад,
Что ведут напрямик к эшафотам.
Я всеобщим любимцем не стал,
И страна обо мне не узнала.
И не создал себе пьедестал
Я из слитков, купюр и безнала.
Даже в части амурных утех
И победных осад женских спален
Оказалось, что я не из тех,
Кто особенно был гениален.
Но! Могу оправдаться вполне
Я любовью, что тоже немало,
К тем двум людям, что жизнь дали мне,
И к тем двум, кому я дал начало.
И узнать довелось мне сполна,
Сквозь разлуки себя пропуская,
Что не только есть в песне она,
Бескорыстная дружба мужская.
И куда бы и как не ползла
Моей дерганной жизни кривая,
Я не делал ни боли, ни зла,
Ни на ком свой запал не срывая.
Хоть и жил я порой в суете,
В мелочевке сумятиц и мает,
Но на этой земле есть и те,
Кто с улыбкой меня вспоминает…
…Будь я всё ещё на вираже
Или может на спуске пологом,
Но обдумать нелишне уже
Предстоящий зачет перед Богом.
Говорят, что бывает он строг,
Приговор свой последний итожа.
Только пара рифмованных строк,
Всё ж, надеюсь, зачтется мне тоже.