М.Гефтеру.
.
Море знобит.Небо давит на горы и годы.
Дышит земля застоявшимся воздухом злым.
Холодом ночь подгорчила целебные воды.
Их, ак микстуру, глотает простуженный Крым.
Белого света достанет на всех, кто устал.
Всех, кто в пути отходил и желанья и ноги.
С каждой петлей симеизской летящей дороги
каменной Кошки пугающий вижу оскал.
В хищном разломе застыла татарская мышь.
Крымская память - как стены без окон и крыш.
***
НА РАСКОПЕ
Там, в бухте Херсонеса, туман веков клубится.
В нем память парусов, и пепельные лица,
и колокол глухой, как страж без языка.
В нем обезглавлен храм, но служба вечно длится...
Чтоб греческий туман горча густел и лился
на чернь чеканных волн, на желтый сахар скал,
и чтоб усталый пульс опять, как прежде, бился,
а город, словно путник,раскинув руки спал, -
там вечность смотрит в нас. И молча ждут века.
А мы копаем вглубь. И смотрим в облака.
***
Чьи стихи ты мне читал под вечер,
я спрошу, но ты не отвечай мне.
Все равно я позабуду имя.
Впрочем, если ты мне утром скажешь,
что Сесар Вальехо о герольдах
пел и плакал, - слезы я запомню.
Имя для меня совсем не важно.
Я свое давно не вспоминаю.
А детей зову "моя малышка",
"мой малыш".Тебя же, мой любимый,
называю просто "мой любимый".
Тонок плащ был у того герольда,
и герольд продрог. А взгляд был черен.
Бедный, бедный дон, не помню имя,
все искал кого-то, чтоб забыться.
***
ПОЭТ
Ю.Михайлику
В том доме,где отсутствует хозяин,
в том самом доме, где давно не спят,
в том свете лампы, где кружат ночами
созвучия и бабочки летят
(куда? - не закудыкивай дорогу!
куда летят? - на круг и дальше, в свет...),
в том месте, где нас не было и нет, -
он пишет. Он талантливый безбожно.
Он сам как Бог. Он цвет с ладони Божьей.
Он путаник и вечный второгодник,
мальчишка, что на жердочке сидит
и помнит то, что только предстоит.
Бабушке Елене Николаевне
Потихонечку, потихо...
завожу я твой патефон.
За окном доцветают вишни.
Твои окна намного выше,
чем венец их цветущих голов.
Я к тебе приезжала чаще,
чем сады превращаются в чащи
непролазные. чем дитя
перейти могло рубикон
от пророчества до девичества.
Вишни, бабушкино величество...
***
Надо смерть предупредить - уснуть.
Я стою у твердого порога...
О.Мандельштам
Заглянув за дверь чулана,
закричу:"О Боже мой!".
Там углан в спецовке старой
всех пугает: у-лю-лю!
...........................
Мандельштам лежит на нарах.
(Осип, я тебя люблю!)
Кров над ним высок и бел,
на виски крошится мел,
а на остром подбородке
черный волос поредел.
***
РАКИ
Я с детства знаю - раки
живут не под корягою в реке,
а в нашей ванне.
Ловят их кастрюлей
и говорят при этом:
"Враки, враки,
что раки
живут в реке".
Я твердо помню: чистота и кафель -
черты устойчивой семейной жизни.
Я не умею жить.
Мне столько лет,
что я давно могла б служить завхозом,
а не работать в школе историчкой.
Мой дед был милицейским генералом.
Он говорил:"Не главное - еда.
Была б душа. Все остальное - будет.
Мой холодильник пуст. И чист, как ванна.
Скажу я детям: " Главное, душа
была б чиста, как чист наш холодильник".
А что же раки?
Съели деда раки.
***
Е.Голубовскому
Ближних Мельниц говор грустный,
Дальних - лай и перебранка,
запах рыбы и акаций
над лукавой Молаванкой.
У прохожих красны рожи
от жары. Глаза устали.
Тары-бары - разговоры
миллионными устами.
Ах, одесские приметы:
детвора с картин Брюллова,
Куинджи луну с картины
притопил за волноломом.
Между берегом и молом
море - грех с картины Босха.
Вибрион эль-тор - нокдаун
неспортивной жизни бокса.
Лодки втиснуты в загоны.
Волны слизывают сонно
след от днищ, а вслед за следом -
гальку, раздевалку, город...
Постепенно, постепенно,
словно два больших удава,
слева - море, справа - небо, -
и Одессы не бывало.
***
Глядела из окошка. Ворожила.
Боярышник по вечерам пила.
А Пушкинская голову кружила
и мостовую платьями мела.
Что ни подол - то выдох восхищенья,
то вихрь случайностей. водоворот страстей ...
На перекрестках светофор, как чайник,
вскипал от невозможных скоростей.
***
Фиолетов, неловок и жалок
резкий крик затихающих галок.
Темен выдох сквозного жилья.
Долго едем - а кто и откуда?
Долго едем - пошто и куда?
Мы по-птичьи стремились к полетам.
Мы забыли, как куры, про это.
Дом добротен,
надежны засовы,
в очаге жадный прикус огня.
... По углам раскатились колеса,
в каждой спице по птице храня.
***
Когда мне плохо - сквозь сердце
прорастает подснежник.
В изголовье кровати дышит букет в стакане.
Сын не любит смотреть на него:
" Мама, эти цветы пахнут землей".
***
Слова даны нам только для того,
чтобы один не понимал другого.
О беззащитность в ожиданьи слова...
Слова даны нам только для того,
чтобы один не покидал другого.