...создал он небеса и твердь
и мяч земной надел на жердь,
заклинил гайки полюсов
и сеть накинул поясов
с ячейкой частой в один час.
Потом воды плеснул, на глаз,
вода была же до того,
как он сей мир из ничего
скроил. И поклонясь воде,
"На небе,- молвил,- быть звезде".
Прошло немало с той поры
тысячелетий. Топоры
уж отзвенели. Мы теперь
не ходим боле через дверь.
А я скучаю у окна
в рубашке чудо-волокна,
увы, сей клетчатый хитон
не шерсть, не хлопок и не лен.
А где-то ходят поезда,
впрочем, они ходят везде,
и в небесах плывет звезда
и отражается в звезде.
Одна тебе, другая мне,
звезда на шее - быть беде.
Кукушка бродит по луне
и все мечтает о гнезде.
Полночный час, ты нам принес
благую рухлядь, дом под снос,
кирпич из стен Иерихона,
перо беззубого дракона...
В твоем лукошке, вперемешку -
гнутые ложки, шашки, пешки,
лукавый бог и мелкий бес
и разных тысячи чудес.
Твои картавые упреки
звучат, как шутки в стиле Локи.
Вокзал богов. Бессмертных кучки.
Помладше - тискают тянучки,
постарше - курят на перроне.
Потом в плацкарточном вагоне
ругают зло проводника,
харч извлекают из мешка.
Валясь на полки, видят сны,
во сне - потенцию весны,
орду разнузданных вакханок,
семейных щебет перебранок,
усеянный бумагой пляж
и родины скупой пейзаж...
А я скучаю у окна,
хочу курить, хочу вина.
Издохла книга на десятой
странице. Лампочка сгорела.
Душе моей, отдельно взятой,
хотелось петь, она запела.
О том, что ночь тобой залита,
что высь туманностью полна
и ореолом гепатита
в ней эфемерится луна.