СКАЗКА О СИНДБАДЕ МОРЕХОДЕ
Из сборника 1001 ночь
Сказок множество в народе о Синдбаде Мореходе,
О далеких островах, о затерянных мирах.
О чудовищах ужасных, о лесах, горах прекрасных…
Приключения Синдбада - то не сказки рая, ада,
То неведомые были, где душа и духи жили,
Где бывали сами Вы в прошлых былях старины.
Может, вспомните чего? Было то давным-давно…
Так давайте вместе с Вами за попутными ветрами
Поплывем туда, где сказка - величайшая подсказка
Ваших собственных деяний в Океане вспоминаний.
Каждый помнит о себе, о родных и о судьбе,
О печалях и потерях, о глубинах жизни, мелях,
И о взлетах, и паденьях, о чудеснейших мгновеньях,
О сторонушке родной, об игрушке заводной,
О подарках в Новый год, обо всем, но в свой черед…
Так и мы начнем с начала, от извечного причала,
Где торговля бойко шла каждый день с шести утра:
Крикуны, мастеровые, гончары и удалые
Моряки Семи морей. Много было там людей.
Одного из них все звали аль-Синдбадом и вверяли
Кто товар, а кто иное, поручение какое.
Он носильщиком трудился. Как-то раз он притомился,
Да присел вдруг отдохнуть у ворот богатых чуть.
Из калиточки открытой веял чудный ветерок,
Ароматный, как цветок, мелким дождиком умытый.
Стал Синдбад стихи читать о нелегком-то труде,
И несчастной-то судьбе. Стал он, будто причитать.
А в богатом доме этом жил купец, что знатен был.
Мореходом здесь он слыл, благодетелем поэтам.
И позвал того к себе, приголубил, угостил,
Обо всем порасспросил, что видал тот по судьбе.
Оказалось, Морехода все Синдбадом тоже звали,
Мудрецом уж величали, и счастливчиком похода.
Говорили, много раз из тяжелых передряг
Возвращался сей моряк. Вот один его рассказ…
……………
……………………..
……………………………..
Рассказ о первом путешествии
О, благородные, кто слушают рассказ!
Начну рассказывать, конечно, я с отца.
В нем чтили честного купца и мудреца.
Он одарял людей столицы много раз.
Я был мальчишкой, когда умер он, увы.
Оставив деньги мне, и земли, и деревни
Тогда в наследство. Он надеялся наверно,
Что я умножу эти щедрые дары.
А как подрос, я все использовал, как мог:
И ел, и пил, что можно лучшим лишь назвать!
И наряжался, и друзей имел подстать
Моим желаниям. И все же вышел срок.
Я от беспечности очнулся в нищете.
Вернулся к разуму, а денег-то и нет!
И растерялся… Следом, вспомнил про совет,
Который слышал от отца, уроком мне.
То был рассказ о Сулеймане. Мир обоим!
«…Наш господин, Дауда сын, учил меня:
Три вещи лучше трех других для бытия.
Запомни, сын, ты этой Мудрости достоин:
День смерти лучше дня рождения. Живой
Пес лучше мертвого, красивейшего льва.
Могила лучше, чем, запомни, нищета.
Живи, мой сын, но размышляй и над судьбой».
Тогда решение на ум пришло, как свет.
Собрал я вещи да одежды и продал.
Деревни, земли - тоже следом. И собрал
Для путешествия три тысячи монет.
Да вспомнил я слова какого-то поэта:
«…Величье в жизни достигается трудом:
Ценой ночей бессонных и работы днем.
На дне морском ищи свой жемчуг до рассвета…
Ведь без труда тебе величья не добыть.
И также счастья своего не обретешь,
Когда в беспечности ты жизнь свою ведешь.
Бесплодно ты себя погубишь, может быть…».
Я накупил затем товаров и вещей
Для путешествия по морю и тогда
Сел на корабль да поплыл уж за моря.
И дни, и ночи плыл я в обществе друзей.
Мы проходили мимо многих островов.
И продавали кое-что, и покупали
Товары, пряности, а многое меняли.
Учились разному у тамошних купцов.
И вот однажды остров дивный перед нами.
Корабль причалил. А на острове сады
Как будто райские. Огромные плоды
Висят заманчиво пред нашими глазами.
Спустили сходни. Все кто был, сошли на берег.
Жаровни сделали себе, огонь зажгли.
Кто стали стряпать, кто стирать, а мы пошли
Гулять по острову без цели, да без денег…
Я был средь тех, кто удалился вглубь от брега.
Мне любопытно осмотреть любое место,
Где необычное, лишь там мне интересно.
Когда б я мог, то улетел бы и до неба…
Немного времени прошло, собрались есть
И веселиться те, кто был на берегу.
Но вдруг хозяин корабля, встав на корму,
Как закричит нам с корабля лихую весть:
- Спешите, путники, немедля к кораблю!
Бросайте вещи, сберегая только душу.
Быстрее быстрого, коль целы. Эта суша -
Большая рыбина! Я правду говорю!
Она над морем приподнялась, а песок
На ней тогда и задержался, и сады
На рыбе выросли чудесной красоты.
Затормозилось время здесь на некий срок.
А вы зажгли на ней огонь - она очнулась.
Зашевелилась и опустится на дно!
Вы все потонете, бросайте, люди, все! -
И в самом деле, эта рыба окунулась…
Кто мог - спаслись на корабле. Кто не успел -
Волной огромной поглотившись, потонули…
И надо мною волны небо вмиг сомкнули!
А я в беспамятстве куда-то полетел…
Аллах великий спас меня, послав корыто,
В котором люди тут стирали. Сев верхом,
Я обхватил его руками, как замком.
И вот погреб ногами. Стало мне открыто…
Что человек, спасая жизнь, что дорога,
В мгновенье учится: что делать, как спасать.
Тут волны вверх да вниз как начали кидать!
Но я держался храбро так, как никогда!
Корыто было деревянным, оттого
Оно надежную опору мне давало.
И на спасенье шанс последний обещало.
Молил Аллаха я, отчаянию назло.
А капитан поднял высоко паруса,
Ведь утопающим не мог бы он помочь,
Да и поплыл от злого места быстро прочь
Под страшный гул, что поглощал все голоса…
Когда корабль скрылся с глаз, я осознал,
Я убедился, что погибну… День лихой
Провел я в море на корыте, сам не свой.
Настала ночь, и длилась долго… Я не спал.
Мне помогли попутный ветер и волна.
Корыто к острову пристало, что высок,
Но я за ветку ухватиться все же смог!
На берег выбрался без сил. Плыла луна…
Потом в беспамятстве я долго пребывал.
Когда ж очнулся - от отеков ноги ныли.
И от укусов рыб, почти что, не ходили.
Ползком исследовал я местность и узнал,
Что воды чистые, плоды есть! Я живу!
Так много дней провел я, силы укрепляя.
И постепенно ожила душа, страдая.
А я учился вновь ходить, варить уху.
Одежду, посох смастерил, обул и ноги.
И стал по острову гулять да увидал
Коня огромного. У моря тот стоял
На крепкой привязи к столбу, ища подмоги.
Я подошел, а мне навстречу человек
Из-под земли возник, да криком закричал!
- Кто ты, откуда? Как на остров наш попал?
- О, господин, - ему в ответ я, - труден век…
Я - чужестранец, а корабль мой потонул.
И все, кто был на нем, погибли. Но Аллах
Так милосерден был ко мне, что на волнах
Послал корыто, спас от бури и акул.
Я сел в него. Оно со мною поплыло...
Пока на острове я этом оказался.
Волною бросило меня, и я остался
На берегу. Вот, что со мной произошло.
Тот человек сказал: - Пойдем! - схватив меня.
И я пошел. И опустились в подзем мы,
Попав во мрачную палату, как кроты.
Он, усадив, принес мне кушаний, вина.
А я был голоден и стал, конечно, есть.
И ел, пока уж не пресытился сполна.
Душа при этом отдохнула, ожила,
И стал я снова все рассказывать, как есть.
О всех делах своих: с начала до конца.
И удивился он сей повести моей.
А я спросил его: - Скажи мне о своей.
Кто ты, откуда, почему ушел с лица?
С лица земли ушел под землю для чего?
А чей тот конь прекрасный там на берегу?
Кто привязал его на самом-то краю
Земли чудесной и зачем связал его?
Он отвечал: - Сегодня конюхов здесь много.
Мы разошлись по краю острова Ведана.
И все мы конюхи царя Михараджана.
Коней приводим раз лишь в месяц, очень строго…
В день новолуния являемся с конями,
Приводим лучших кобылиц, для важной цели.
Таких, что раньше жеребят-то не имели,
Наикрасивейших, да и вяжем их цепями.
На берегу мы оставляем кобылиц.
А сами прячемся от взглядов под землей,
Чтоб не увидел нас случайно глаз чужой.
А жеребцы морские - тут же на «девиц»!
Их запах самок привлекает бесподобно!
Они выходят, озираясь - никого!
Тогда уж вскакивают быстро и легко
И дело делают, что сущности угодно.
Затем слезают с кобылиц, хотят забрать,
Но кобылицы-то привязаны. Они
Шумят на них и бьют копытами. А мы
Тогда выходим, и давай на них кричать.
И те, пугаясь нас, уходят снова в море.
А кобылицы носят чудо жеребца
Или кобылку, что бесценны для дворца.
Царь платит нам, а мы стоим теперь в дозоре.
Аллах захочет, я возьму тебя с собой.
И приведу затем к царю Михараджану.
И покажу тебе страну. И ныне стану
Твоим спасителем, что послан был судьбой.
Скажу: не встретился б ты с нами, то погиб
В тоске и умер, и никто бы не узнал
Ни о событиях твоих, ни что видал.
И не поведал никому б ты, что постиг.
В ответ я конюха царя благодарил.
А в это время с моря вышел жеребец
И мощным криком закричал, как молодец.
Вскочил на царскую кобылку и покрыл.
Затем хотел он взять кобылку ту с собой,
Но не сумел, а та лягаться да реветь!
Тогда и конюх, взявши в руки меч и плеть,
Из-под земли взошел и тоже поднял вой.
Тут жеребец и испугался да сбежал
Своей дорогой, снова в море под волну.
И привели своих кобылок поутру
Другие конюхи. А я им рассказал
Свою историю с начала до конца,
Когда мы ели, и меня все угощали.
Потом уж вместе на конях и поскакали.
Да так доехали до царского крыльца.
Вошли те конюхи к царю Михараджану,
Осведомили обо мне, и он велел
Войти уж мне. И я, войдя, его узрел.
И, поздоровавшись, поведал без обману
Про всю историю свою. О том, как я
От корабля ушел на острове, и как
Зашевелился остров. Волны, буря, мрак…
И про корыто, что спасло тогда меня.
Да как я плыл и день, и ночь, моля Аллаха,
Как я на берег-то заполз, как был без сил,
Потом поправился и посох смастерил,
Про то, как конюх взял меня, про бездну страха.
Царь подивился на рассказ и так изрек:
- Дитя мое, клянусь Аллахом, что тебе
Досталось больше, чем спасенье по судьбе.
Для долгой жизни, знать, Аллах тебя сберег.
Затем он милость оказал мне и почет.
Руководить назначил гаванью морскою
Да переписывать гостей своей рукою.
Сам проверял потом, как вел я сей учет.
А я всех спрашивал о родине своей,
Надеясь вновь вернуться в солнечный Багдад -
Обитель мира, милый сердцу чудный град.
Тоскливо было мне без близких и друзей…
Так много времени провел я на чужбине.
Однажды встретил я индийцев средь купцов.
Те рассказали про брахманов и отцов,
Что без вина живут в прекраснейшей долине.
Народ индийский состоит из многих каст:
Семьдесят две их существует в том народе.
Порассказали об обычаях, погоде.
Я удивлялся безгранично. Скоро ль даст
Аллах вернуться мне на родину, домой!
Хотя диковинок на острове - бог весть!
И если б я хотел их просто перечесть,
То мой рассказ бы завершился в час ночной…
Однажды с посохом своим я, как всегда,
Стоял у берега, корабль поджидая.
Вот он подплыл, спустили сходни, выгружая
Из трюма разную поклажу, короба.
А я записывал товары и людей.
Потом спросил: - Осталось в трюме ли чего?
- О, да, - ответил капитан, - товар того,
Кто утонул, когда мы плыли средь морей.
Товар хотели б мы продать, дабы вернуть
Родным погибшего всю плату за него.
- Но как зовут владельца? Как зовут его? –
Спросил вполголоса я - так сдавило грудь…
Его зовут Синдбадом или Мореходом.
Вот тут я вспомнил капитана и вскричал:
- Да я Синдбад, ужель меня ты не признал?
Мы познакомились с тобой перед уходом,
Как отплывали из Багдада, а когда
На дивном острове, что рыбой оказался,
Я задержался и в воде тогда остался,
То все же спасся - помогала мне судьба!
А капитан воскликнул: - Именем Аллаха!
Высокочтимого, великого, зачем
Ты лжешь бессовестно и мне, и людям всем?
Ужели ты не знаешь честности и страха?
- Но почему ты говоришь так, - я в ответ, -
Я ж рассказал тебе историю мою.
- Ты хочешь взять товар, ограбив ту семью!
Никто не смог спастись тогда от страшных бед…
Я вновь взмолился: - Но послушай же меня,
И убедись в моей правдивости! И вновь
Все повторил подробно. - Так спасла любовь!
- Аллах великий любит всех! Ведь это я!
Купцы, уверившись в правдивости моей,
Уж улыбались: - Мы не думали, что ты
Сумел спастись в той бездне страха, темноты.
Выходит, с новой жизнью ты среди людей!
Затем отдали мне одежду, ну а я
Из своего товара взял чудесный ларь
Да преподнес царю в подарок. Ну и царь
Дары ответные поднес мне от себя.
Да отпустил тогда на родину мою.
И днем, и ночью помогала нам судьба.
Так, богачом уж возвратился я сюда.
И вот теперь вам сказку эту говорю...
Второе путешествие
Жил я сладостнейшей жизнью,
А безоблачное счастье улыбалось и в ненастье!
Но опять пленен я мыслью…
Посмотреть другие страны,
Жизнь иную повидать, погулять, поторговать,
Путь пройти, где караваны
Чай индийский, бук везут,
Ароматные масла, златотканые шелка,
Мастерство искусных рук.
Много денег я потратил,
И товаров накупил для торговли. Полон сил,
Оптимизма, день назначил.
Со знакомыми купцами
Уложили мы тюки, да отплыли земляки
В путь с легчайшими сердцами…
Под тугими парусами
Мы отправились опять страны мира повидать,
Подивиться чудесами.
Долго шли из моря в море,
И от острова к другому, торг вели, товаров много,
Много было и задора.
Раз судьба нас привела
К островку без населенья, но, вне всякого сомненья,
Тут царила красота!
Много птиц, садов, цветов,
И ручьи журчали шумно, разошлись мы все бездумно
Вдоль зовущих вверх ручьев.
Ветерок играл привольно,
И безоблачное небо навевало сладость неги…
Подремать я лег невольно.
В сон приятный погрузившись,
Наслаждался ароматом, и во сне видался с братом,
Что толкал меня, резвившись…
От толчков я тут проснулся
И увидел вдалеке свой корабль, что налегке
Уплывал… Я ужаснулся…
Оглянулся - никого…
Грусть нахлынула волною,
Вновь один я. Что судьбою
В этот раз предрешено?
В прошлый раз людей я встретил,
И они мне помогли, в город царский отвели.
Ну, а здесь лишь я да ветер…
Да, не всякий раз кувшин
Цел останется! И я стал рыдать, себя кляня
За беспечность. Вновь один!
Все Аллаху мы подсудны,
Лишь к нему и возвратимся, если духом укрепимся,
Но рыдал я, как безумный.
И в раскаянии бродил
Влево, вправо, и залез по стволу. Вокруг был лес.
Я ж сидел почти без сил.
Осмотрелся и заметил
Что-то белое вдали, с пальмы слез и стал идти
К этой цели. День был светел,
И добрался до темна
Я до купола большого - белый, гладкий. Я такого
Не видал, клянусь, в глаза.
Нет дверей и окон нет,
Обошел я белый кров, насчитал вкруг сто шагов…
Вдруг померк мгновенно свет!
Подивился я на это,
Поднял голову, а там, птица черная глазам,
Что затмила телом небо…
Страх вошел в меня великий,
Вспомнил я один рассказ, что услышал как-то раз.
Говорил мне странник тихий:
- Видел птицу я большую,
Птицей Рухх она зовется, если кто ей попадется,
Угодит в беду лихую…
Так огромна птица эта,
Что детенышей своих… лишь слонами кормит их!
Птица - хищник бела света.
Я же мигом осознал,
Что лишь в ней мое спасенье. Пояс мой - мое везенье!
Мне Аллах надежду дал!
В тот момент, когда она
На яйцо легла поспать, я схитрился привязать
К лапе поясом себя.
День взошел, и птица с криком
Поднялась со мной до неба. Облака белее снега!
Я дрожал, сраженный видом.
Но недолго мы летели,
Приземлились вновь на твердь, а, быть может, и на смерть.
Птица есть уж захотела…
Я увидел, как она,
Отлетев, змею схватила, что слона превосходила,
Смерть долина стерегла…
Из одной беды к другой
Я все время возвращаюсь, и к Аллаху обращаюсь
Неразумной головой…
Птица мне беду сулила!
Был я в месте, где плоды, много пищи и воды,
А теперь… Нет больше силы!
Сила, власть - лишь у Аллаха,
Воле все Его покорны, все идем путем не торным,
Каждый выбор полон страха…
Так я плакал, причитая,
И побрел уж вдоль долины, что алмазами пестрила.
Те блистали, привлекая.
Это камень драгоценный,
Очень крепкий и красивый. А вокруг - Аллах всесильный,
Змей полно! О, страх безмерный!
Больше пальмы те питоны.
Так без меры велики, что слова бы не могли
Передать мой страх и стоны…
Я раскаивался в том,
Что свершил и все вздыхал: - Гибель мне Аллах послал…
Нет спасения ни в чем.
Но увидел вдруг пещеру,
И в нее залез со страха, камнем вход закрыл, Аллаха
Вспоминая, святость веры.
Здесь я ночь переночую,
Утром все само решится, так обычно говорится,
Сам себя я так врачую.
Только глаз мой попривык
К этой жгучей темноте, я увидел… на гнезде
Вкруг яиц питон лежит!
Дыбом встали волоса,
Дрожь в ногах, в уме кошмар. Так я ночь и коротал,
И не спал ни полчаса…
Только солнце заблистало,
Из пещеры вышел я, словно пьяный, вне себя,
Стал бродить, искать устало,
И нашел, что было странным:
Предо мной кусок упал сверху в место, где стоял,
Мясо было свежим, драным.
Вверх я голову задрал,
А конца горы не видно, в облаках гора безвидна.
Кто же мясо то бросал?
Вспомнил я, что есть купцы,
Собиратели алмазов, много тут про них рассказов.
Понял, сходятся концы!
К мясу липнут камни эти,
Птицы мясо подымают, птиц купцы затем пугают,
И ликуют, словно дети…
Я алмазов насбирал,
По карманам разложил, и надеждою ожил:
- Я спасусь, - себе сказал.
Так уверенно решил:
- Птица мясо это схватит! Горевать напрасно хватит.
И, собрав остатки сил,
К мясу поясом себя
Привязал и затаился. Вдруг, когтями гриф вцепился,
И понес с собой меня.
Долетели до горы,
И опять я на земле! Сам Аллах помог тут мне
Уберечься от беды.
Я мгновенно отвязался
От куска и отбежал. Надо мною гриф стоял,
Но внезапно испугался…
И, крича, взлетел опять.
Я в крови застыл, немой, только вижу предо мной
Человек! И ну, орать…
Он от вида моего
Испугался, как и птица, а хотел ведь поживиться
От куска он своего.
Я вскричал купцу: - Не бойся!
Не страшись меня, мой брат! Он глядит, но сам не рад:
- Демон, прочь, виденье, скройся!
Вновь: - Я вовсе не виденье, -
Говорю купцу, а он оглядел со всех сторон
С удивленьем и сомненьем.
По порядку я тогда
Стал историю свою объяснять уже ему.
Понял он мои слова…
Я алмазов горстку дал.
Он же так благодарил, что, хваля, благословил,
И купцов других позвал.
А купцы уж поздравляли
Со спасением счастливым. Я рассказом этим дивным
Поделился. Те сказали:
- Это чудо! Ты поверь,
Жизнь Аллах вторую дал, знать за то, что ты страдал.
Счастье вот обрел теперь!
Ночь мы вместе провели
Все в веселом настроенье. Утром двинулись с весельем
Вдоль горы. И уж могли
Видеть сверху ту долину,
Где гиганты змеи жили. С той поры глаза хранили
Эту страшную картину.
А потом пришли мы в сад,
Что на острове волшебном, и уснули сном свершенным.
Я же был без меры рад!
Вновь на утро длилось счастье,
Чудеса меня дразнили, и загадками манили,
Словно финики да сласти.
Все мне было интересно,
Древо камфарное тут, словно преогромный бук:
Сотне душ под ним не тесно!
Чтобы камфару добыть,
Сверлят дырку на верхушке, сок как клей течет в кадушки.
После… дереву не жить,
Засыхает… На дрова
Лишь годно. Живет же там диво бык – аль-каркадан!
Преогромна голова,
А на ней толстенный рог
В десять локтей, а на нем… помещается, знай, слон!
Втроебольший носорог…
Вот от солнечного зноя
Тает жир слона, течет каркадану прямо в рот…
Слепнет он, кричит от боли,
И ложится на песок,
Тут же Рухх к нему слетает, и добычу вмиг хватает,
Да уносит в свой острог…
Много див иных к тому,
Я увидел и узнал, и алмазы продавал
За динары на еду,
Да на длинную дорогу,
По долинам и горам, по прекрасным городам,
Что вела, кончено, к дому…
Там и ценные товары:
И шелка, и зеркала, чай, корицу, жемчуга
Покупал я за динары…
Так достигли мы Басры,
Все торгуя понемногу и к назначенному сроку
Мы в Багдад родной пришли.
Я скажу, обитель мира -
Мой Багдад, и равных - нет! Хоть объездил я весь свет!
Город славы, город силы!
И вернулся я к родным,
Стал подарки раздавать, да и нищих оделять,
Стал рассказывать, как был
С караваном я в пустыне,
Что случилось по пути, как сумел от бед уйти…
Как спасался в той долине...
Снова я красивой жизнью
Начал жить, опять друзья в гости шли ко мне не зря,
Я дарил их мудрой мыслью,
Говорил о странах дальних,
Об обычаях и нравах, о торговле и нарядах,
Городах, и селах крайних.
Поздравляли со спасеньем
Все меня, скажу я вам… Верьте вы моим словам.
Приходите за весельем!