Бедный Гамлет... Он так ничего и не понял... Он так и не понял, почему я отпустил его в Витенберг...
Викинг, датский принц, королевский наследник! – зубрит латынь....
Королева! Гертруда!!
Да.... Она застала меня... Стол в тронном зале, стол, за которым было выпито столько славных галлийских вин, стол на котором подписывались указы, бросавшие в дрожь Европу, и вот на этом столе – с задранным платьем, с раздвинутыми ногами, лежала – будь проклято ее чрево! – лежала – как же звали-то ее? – лежала ее фрейлина! И между ее ног - я. Со спущенными штанами. И я оборачиваюсь на скрип дверей!
Я не догнал Гертруду. Ее встретил Клавдий. Утешил, отогрел. Отымел! Он умеет быть ласковым с женщинами, умеет уступать женщинам... На словах!
Да! Я груб! Но я не отлупцевал жену в тот вечер жену. А потом не убил брата. Я только отослал сына. Подальше от этого позорища.... Пока не опомнится его мать... Моя жена... Гертруда. Не успела.
Как она любила меня! «Мой Гамлет, - говорила она, - я хочу называя его, видеть тебя». Да и принято такое в Европе, вон в Галлии – одни Людовики...
И вот теперь, мой сын, увидев, как призрак прозрачными руками пытается обнять спящую женщину, наверное, тоже прошептал бы: «Бедный Гамлет...»