«Я нежно болен воспоминаньем детства…»
С.Есенин
Когда-то в детстве я мечтал узнать, что происходит на солнце. Оно горело, а я смотрел на него, прищуривая детские глаза, и думал, если оно так далеко, почему же так сильно греет и светит. Мне хотелось пощупать солнце, побывать там, увидеть на расстоянии протянутой руки. Мне казалось, что солнце – придумано кем-то (как у Маяковского – если звезды горят, то значит это кому-то нужно!), то есть творение чьих-то рук, бога ли или чего-то другого.
Теперь же я чувствую это самое солнце у себя в груди. Я понимаю – это невозможно, но все признаки налицо. Я сгораю непонятно от чего. Мне плохо – это, словно болезнь, прогрессирует, и с каждым днем я чувствую, что безвозвратно тону в собственных чувствах. Конечно, рассудком я понимаю, что ты отдана другому, и я тебе только простая жизненная помеха, но моя рассудительность с каждой минутой затихает все больше и на первый план выходят необузданность души. Не знаю, ты, наверно, воспримешь это, как просто красивые слова, но знала бы ты, насколько слова мало передают прекрасность самих ощущений. Слова – это только попытка выражения, попытка, но не больше. А уж удачная это попытка или нет, это уже совсем другое дело. Но поверь, что они при самом удачном исходе, не сумеют выразить даже одну треть всей силы чувств.
Просто, понимаешь, я словно, осеннее дерево, теряя листья, грущу до невозможности. Признаюсь честно бывает печалюсь до слез. Один. В комнате, где никогда не будет никого кроме меня. Это мой творческий закуток, куда не ступала ничья нога. Это мое место, где я думаю о тебе и пишу ненужные стихи. Никогда мне не было настолько грустно. В этой комнате ничего нет, кроме стола и компьютера, сплошь наполененного стихами. В окно я вижу проходящих мимо людей, которые, конечно, но при каких условиях не узнают, что на свете есть я со своими необъятными безответными чувствами. А я одинок, и сколько бы я себя не убеждал, что это уединение, нет, это – одинокость.
Я знаю, я, как любящий тебя, ни капельки тебе не нужен. Ну, разве что, ты меня жалеешь, но мне этого совсем не нужно, пожалеть себя я сам могу, но вот любить я себя не умею. Поэтому все-таки мой рассудок заставит сердце, если не убить любовь (что оно не в силах сделать), так хотя бы спрятать, не обращать внимания. Хотя как можно не видеть солнца?!
Знаешь, у Пастернака есть такие строки, которые передают тонкость, именно тонкость, и неуловимость неразделенной любви: «Ты здесь, мы в воздухе одном…». К моему огромному сожалению и при этом же к моей безрассудной радости мы в одном городе, к тому же еще и знакомы, нравимся друг другу (извиняюсь за нескромность!), но мы в других плоскостях (геометрически), измерениях (по физике), в пространстве (алгебраически) и снах (поэтически). Тебе сниться, что ты влюблена не в меня! Тебе сниться, что ты обыкновенная девушка! Но это не так! …хотя зачем я ставлю столько восклицательных знаков, когда как никогда не смогу разбудить и разубедить тебя. Это не в моих силах…
Пусть! Я тебе ничего не пытаюсь доказать, моя любовь самодостаточна, то есть одно то, что она есть – это уже нечто (по крайней мере – для меня), и именно поэтому я согласен на любые роли в твоей жизни, лишь бы быть с тобой, лишь бы быть у тебя (не в смысле дома или где-то), а у тебя в судьбе. Лишь бы наши судьбы и жизни соприкасались. Я люблю настолько, что согласен превратить свое солнце в луну. Если позволишь придумать слово, утускнить свое чувство, опустить любовь до поклонения, нет даже до дружбы, обычной, ни к чему не обязывающей (хотя, как я тебе обязан! Всем, что у меня в душе творится, и стихами тоже!).
Боже мой! Как же мне тяжело писать эти строки… Но иначе, видимо, нельзя. Я понапридумывал себе всякую всячину и теперь страдаю от своих же мыслей. Они почему-то не хотят думаться не о тебе.
И будь уверена, что бы я ни говорил, при первом же твоем зове (об этом, наверно, приходиться только мечтать), неважно зачем, я правдами-неправдами буду возле тебя. Если я когда-нибудь окажусь тебе нужным, просто найди меня. И этого будет достаточно.
Я не могу сказать тебе, что не буду писать стихи, но зато могу уверить, что тебе не буду их показывать, чтобы не было никаких переживаний с твоей стороны. Поверь, чего-чего, но твоей грусти я не хочу (в принципе, это одна из многих причин из-за чего я хотел уйти из твоей жизни!). Я буду тем, кем ты позволишь мне быть.
Я обещаю тебе не любить тебя, я не буду тебе надоедать своей любовью (странное сочетание «надоедать любовью», правда?). Я буду тебе другом, рассудительным и достаточно холодным, я не буду говорить тебе ничего, что касается моей любви. Она будет моей и только.