Бог не играет в карты и не рвет
рубах, фарфор не бьет, цветы не сушит.
Лишь иногда, когда осенний льет
с небес изнанки, шествует по лужам.
Пройдет тишком, не рассыпая брызг,
калиткой скрипнет, перекурит под навесом
(наверняка и он когда-то грыз
гранит), и дым смешав с белесым
четвертым состоянием воды,
главою покачав, растерян, разом
вольется ввысь, в надзвездные пруды,
всевидящим сияя медным глазом.
Я гляну вслед ему, прищурив свой
и вздрогну, золотой искрой уколот.
И засмеюсь – изгой – целованный весной,
возможной даже там, где тьма и холод.