Сидела рыжая собака
В двадцатиградусный мороз,
Об снег морозя свои лапы,
Морозя пузо, уши, нос...
Она стоянку охраняла
И наблюдение вела,
Но до конца не понимала,
Что вот и все её дела!
Что то, что грезится ей часто,
Нельзя легко осуществить,
И даже некому похвастать
Мечтой своей, не удивить...
О чём мечта была, скажу я,
Мне было видно по глазам
Мечту собачью, что волнует
Сторожевую душу пса:
Загвоздка в том была, представьте,
Что к ярким глянцевым авто,
Питала нечто вроде страсти
Собака с огненным хвостом.
Сама судьбу свою решивши,
Она к стоянке приплелась
Однажды летом, и прижившись,
Стоянку сторожить взялась.
Когда минутка выдавалась
И позволял погожий день,
Она лежала и мечтала,
Нашедши под машиной тень.
Зимою меж авто ходила,
И отражение своё
В дверях машинных находила,
И зависть мучила её:
Она желала покататься,
В окошко весело глядеть,
И на сиденье распластаться,
И так от счастья замереть.
Она ждала удобный случай,
Чтоб кто-нибудь её позвал,
И почесал за ухом ручкой,
И долго, чтоб потом, катал.
Сама проситься не умела -
Она воспитана была.
Зимой и летом так сидела,
И наблюдение вела.
Исправно мёрзла на морозе,
И летом, в тополиный снег,
Разлёгшись в беззаботной позе,
Из-под полуприкрытых век
Всегда следила за движеньем,
Въезжавших - выезжавших шин.
И счастлива была мгновеньем -
Что вот она: среди машин!
От пуха белого чихая,
От снега белого дрожа,
Она жила, не понимая,
Зачем машинам сторожа?!
Они воинственно гудели,
Рычали дымом из трубы,
Сигнализацией звенели,
И внешне были так важны!
В них восседали гордо дамы,
Сидели дяди за рулём,
Начищено блестели рамы,
Светились фары огоньком.
Из окон на неё ругались,
Когда, не углядев колёс,
Она вдруг резво устремлялась
За птичкой или парой ос.
И рот, как рыбы, раскрывали
Те пассажиры за стеклом,
Бездумным зверем называли
Собаку с огненным хвостом.
Она, внимательно дослушав,
Но ничего не вразумив,
Шагала прочь, повесив уши,
Слегка обидевшись на них.
Но покататься вновь мечтала,
В сторонке где-то, примостясь:
______
Собака рыжая питала
К машинам огненную страсть...