Шаги гулко по четной стороне
Улицы, отдают во мне,
Блаженным чувством дома,
Чай, чат, читать, спать.
Я понял что такое счастье.
На тридцать второй странице,
Засушенного социалиста Прудона.
И он, хотя не казался умным,
В лунном свете настольной лампы,
Пустыми и суетливыми штампами,
Родил ряд вариантов шума,
Который я расфасовал щипотками счастья,
В ожидании маркесовской старости,
С абзацами Набокова в надбровных дугах.
А рядом, занудная Ада лечила от недуга.
Демона, считавшего своим другом,
Совсем не то,
На что следовало бы полагаться
Поэту.