в моих – ничего, кроме моря.
В твоих – ничего, кроме неба.
Глаза наши были напротив,
такие чужие друг другу.
Потом было небо и море,
а с ними пришло понимание
того, что они не граничат,
а лишь переходят друг в друга;
так мы переходим друг в друга
дыханьем, касаньем, глазами,
и нету различия между
звездой и её отраженьем,
Луною и лунной дорожкой,
и мы, словно их продолженье,
несём в себе память о чуде,
а значит, и чудо, поскольку
в нас память и время едины,
и наши глаза нераздельны:
в моих – ничего, кроме моря,
в твоих – ничего, кроме неба.
Ноябрь, 2000