ГЛАВА 1
ПРОБУЖДЕНИЕ ИЗГОЯ
1. Изгой
(синтакта)
Не могильщик прекрасного века,
Не строптивый участник тайных вечерь,
Изгой, облюбованный плетьями смеха
Белый раб, покрывший господскую дщерь,
Не паломник хмельного меча,
Не потомок разгульного вепря,
Не владелец солёной руки палача
И не органам диким могучий калека,
Не стремительный стек, разнимающий мясо,
Не Уран, детолюбый на запах и вкус, -
А жалкий любитель холодного кваса,
Ночной врачеватель отлюбленных муз.
1990 г.
2. Сон изгоя
(элегия)
Сон наступил. Вокруг меня
Мир обитаемый не дремлет:
Влечет в огонь - спасает от огня?
Он ненавидит иль приемлет?
Сколотит чёлн - иль братом наречётся?
В стремнину рухлядь пустит - примет пулю в лоб?
Руки - иудовски - коснётся,
Над головою вознеся венок?..
Он деву мне любимую отдаст -
Или последнее отнимет?
За горе, веси, труд воздаст -
Иль эту голову мне снимет? -
Сплю. Он благ иль слеп -
Не знаю: сплю и не подъемлю век.
1984 г.
3. Страх изгоя
Ибо - зима. Ибо - волчьи следы.
Ибо метель и не видно ни зги.
Ибо - дурман. Ибо - праздный листок.
Ибо - волнуется жадный поток.
Ибо - незрелость, ибо - костер,
В пепел увлёкший потупленный взор.
Ибо - тоска, ибо - жизни не хватит,
Ибо - всё нем перекошенный рот,
Ибо - в ничто утекает поток. -
Всё обступило. Как древняя матерь,
Мерцает во тьме небосвод.
Кто мне Рука? Что безмернее Страха?
1985 г.
4. Путём листа
(элегия)
Я гадал, как на кофейной гуще,
На костях распятого листа.
Возникали царственные кущи,
Целовали пряные уста.
Но, сгнивая в одночасье,
Лист вернул мне запах тишины.
И веревку протянул с участьем
Старец, вышедший из тьмы.
«Поделом» - сказал он и растаял,
Пеньковой петлёй качнув в руках,
Я, как пёс глухонемой, облаял
Над загривком надвигающийся Страх.
И в момент, когда, теряя голос,
Рассказал о мертвой вьюге,
В руку легкое, как волос,
Пало бриллиантовое чудо.
«Возвращайся к походи небес.
И ступай путём листа.
Поймёт тебя угрюмый лес,
Вернёт любимые уста.
Развёл негнущиеся руки -
Глядят глаза зелёного изгоя.
Застыли мёртвенные звуки,
Зовя шаги поземного героя.
1981 г.
5. Пуповина
(стихотворение)
Разбитый в кровь на дне колодца -
День отошедший умирал.
Я ждал, когда они уйдут, я посох
К руке, шершавый, примерял.
И провожая теплым взглядом
Змееподобный талый след,
Я прислонялся к колоннаде,
Подобной белизне манжет.
Мне думалось: я мог уйти
Забыть все книги, забрести в поля,
Но мысли замерли на полпути -
На слове дико-нежном - Сулея.
Есть, говорят, у каждого свой крест,
Разрубишь - сморщится земля,
Отнимется руки последний перст,
Захочешь, сможешь - не начнёшь с нуля.
И вот уж строгая луна
Мой чертит профиль на воде.
Все тихо, сладко, лишь тюрьма
Мерещится, да язва стонет на губе.
Что ж, сколько посох ни готовь
И сколько день ни провожай,
Обрежешь пуповину - горлом хлынет кровь,
И сколько ни туши - не утолить пожар.
1989 г.
6. В Путь
Нет, я еще живу и правлю
Мертвелым членом и главою!
Еще крылища распластаю,
Хоть простреленные - раскрою!
И новый гений в путь решится,
Оставив кров, сменив на дно
Крысястых, гулких, мшистых
Обителей без люда и окно,
Заложенное мной перед уходом,
Пробьёт и птицу пустит вновь!
Она слетит с надземных сводов,
Минуя мистиков-уродов,
На склеп отчаяния и грусти.
Но разведёт крыла, главою встрепенется!
Из недр вновь воспрянет Жизнь
И снова Эхо Словом отзовётся.
1986-1992 гг.