Я приглашу закат в ночное кабаре.
Яичница? Ну, что ж, густой «звездухе» кстати…
Кагорный штрих-диез банальной ноте «ре»…
Украсит серый свист того, кто все оплатит…
Нам принесет Алькор весь кухонный кадастр –
Кабриолет не в счет, найду графу «Напитки».
Закажем «До зари», потом, войдя в азарт,
Плеядам – по цветку, а к розам – «маргаритки»…
Потом мы совершим веселый каботаж,
Попутав вальс и твист с квитстепом априори,
Попутно изучив притихший антураж,
С одною лишь мечтой – найти и выпить море…
И будет тесен нам привычный ареал,
Арго уйдет за тын приличий на задворки,
Устроив каламбур с уклоном в пастораль,
И Млечный кегельбан мы пустим на подпорки…
А утренний квиток со счетом спрячем в кейс,
И росы, и рассол сольем как быль и небыль,
И выплеснем в рассвет всех сплетен интерфейс
На зависть соловьям и тем, кто с нами не был…
******
Тлеет неба песчаный подол,
Тяжит мудростью снов смеха скулы...
Я начало ищу.Свет, омытый водой,
Рассыпается мглою понурой...
Я начало ищу. Первородное дно
Манит образ мой в сласть рассуждений.
мой затерянный образ - пустыни сукно,
И следы без ступней, и бестенье...
Мой затерянный мир. Он наступит сквозь ночь.
Мое небо. В губах вкус полыни...
Разбавляют разлуку волынка, и скотч,
И твой Остров с названьем Бикини...
Разбавляют разлуку - водою вино...
Тленье - тени - плетенье - и плети -
А песок все скрывает : ступени и зло...
Да простят нас и боги, и Дети...
***
"Я проклят был радугой." (А.Рембо.)
_______________________________________________
...Птицы небо нашли - словно сон - на лазурное счастье.
А деревья все тянутся кронами в эту лазурную высь...
Только корни оставили... Солнечный мини-блокбастер
Оборанжевил серый туман,куда падали птичьи тела.Кормом крыс.
Камни в травах лежат. Ждут в засаде. Смертельны вопросы.
Протираю глаза и окосье свежескошенной талой травой...
Расплетает Алена под Нарвой тугие ядреные косы...
Отражается небо Квебека в прозрачном дымке над трубой...
И не хочется плакать над миром, постигшим безбожье,
И не верится в коду. Бредем перелетной стезей.
Милки Вей не поможет - я с детства люблю бездорожье.
И проклятье приму, но не стану зловещей грозой...
*****
К рассвету…
Если ты еще рядом, найди в себе силы спасти,
Я иду не по миру – по тонкой песчаной меже…
В бело-черном пространстве, где жилкой рассвет-травести
Начинает величие завтра…иль коду…и всё neglige*…
Ветер – юный развратник и вящий негоциант
Габардин расстилает. Бретёр, враз ниспадший до бриза,
Сюзерену в угоду зачем зашиваешь талант
Вместе с кашей из звезд в эту прорву сычужного низа…
Если ты еще слышишь, найди в себе силы понять,
Суггестивный рассвет как сугроб греет озимь души…
Погребец прежних встреч все хранит от разлуки меня…
Сладкий колер ста радуг на плаче и ранах невинных крушин…
Звезды лягут крупчаткой на стылый поношенный плащ,
Красный росчерк на лацкане – дань наступившему свету
И уже не понять, утро – это Творец иль Палач…
Я иду не по миру – по кромке ведет меня луч от ответа…
К рассвету…
*neglige – небрежно, франц.
******
Я прошел этот мир с его самого первого всплеска…
Вскипы плазмы…и что-то дающее право на дар…
Дар начала…Потом появился художник. Из блеска
Или черной утробы. Рассвета познав киноварь,
Он, далекий еще от цветка и икон для киота,
Человеком ли был, иль поэтом? В обличье каком?
Цвета, звука, объема художник…и мир – вот та квота,
Что отпущена (кем?) и отмеряна (чьей же?) рукой…
Он увидел мой мир, стал искать красоту в нем симметрий…
Стал на небо мое лить мертвящие нежность квасцы,
А оно не сдавалось. Раскаяньем всех геометрий
Стали синие печи, одетые им в изразцы…
Он просил у воды постоянства – добился упорства…
Неизменен объем стал с тех пор ее чистой души…
Он доверился камню. Ему подарив это сходство,
Что зовется рисунком…Но нет абсолютных вершин…
Изменился мой мир… И пришел в него новый художник…
Звездопада услышал он рев сквозь стаккато бесцветных дождей…
И Симфонией звуков на раны упал подорожник…
Кто, Откуда он - гений? Неужто опять из людей…
Я прошел этот мир…Что же дальше, где та бесконечность,
О которой рисунок придумать еще не успел…
Там ехидца весны и сутулая скучная вечность,
Или бодрость зимы и любовь как святая купель…
***
Художник снов, за ветропись мою
Рисуй видения, где доброта и ласка...
Мое начало - твердь. Где я стою,
Держась за кромку неба как за лацкан...
Из тверди той, где кости, изо зла
Ращу добро. Мне, выходцу из трупов,
Рассказывала старая гюрза
О смысле жизни - среди тех уступов,
Что так реалистично показал
Ты мне сегодня красками без злата...
Там был еще поодаль морвокзал,
Где скедия моя стоит распята
И к тверди - пуповиной бытия,
Как море к суше, как добро со злобой...
Добро плюс зло, а в сумме - это я...
С такой гремучей смесью жить попробуй...
Но я взрастаю и хочу идти
Туда, где сон мой чист, и так прозрачен...
Себя очистить - зла не донести...
Убить иль возлюбить его?- задача,
Почти неразрешимая уже,
Поэтому и сны все тяжелее...
На кромке тени, на пустой меже...
И абрис сна заметен еле-еле
В рассветной рамке...
Черная стена
И к ней корона гвоздиком прижата...
Художник, нарисуй мне времена,
Где пенье птиц, а фоном - запах мяты,
Прохлада утра, раззудись плечо...
Ты прав, коса - не лучшая примета,
Рисуй же лето в травах, а еще
Закат, где я в гусарских эполетах...
Опять война...Ты путаешь, дружок...
А впрочем, прав...Там трупы на лафете...
Что ж, третий тост...За все...На посошок...
Добро и зло...Их двое...Буду третьим...
****
Мне не достичь уже тех дальних островов,
Где радуги альков, где все холмы под фетром...
Мне не найти пути, не выдумать мне слов...
Осталось лишь одно - сгореть до тла...
И ветром
Покинуть этот миг, оставшийся в пыли,
Мелодию забыть, что слышал в колыбели...
Акации, что свод несут как костыли
И не дают упасть на землю звезд купели...
Последний раз коснусь рукой медовых трав,
Что помнят мой расцвет и первые распятья...
Игумен мне твердил, что в вере я не прав,
Когда за благо чтил я в честь себя проклятья...
Я солнце полюбил - оно убило мать...
Я звездам тайны дал, не выдержали - пали...
Бог леммою не стал, чтоб смысл мне доказать,
Чем был весь этот миг, что жизнью называли...
Мне встретится тепло парного молока -
Я смерчем обернусь, чтоб сбросить сантименты...
Забуду стоны тех, кого спасла рука
Пассами и без них - счастливые моменты...
В жару мне не сгореть - есть практика уже -
Я был крещен в аду под знаком саламандры...
Сакрально лишь замру на праведной меже,
Где выслушал я речь в экстазе злом Кассандры...
Мне вспомнятся еще укусы пуль и ос...
Останутся со мной все беды, неудачи...
Вот только наслажусь цветеньем абрикос
И кану. Навсегда. Уже нельзя иначе...
Я ветром обращусь и тихо ускользну
"По-англицки" уйду, не скрипнули бы двери...
И в темноте включу фонарик иль луну
В награду тем, кто в бред весь этот не поверил...)))
*****
Столько солнца!
К чертям зеркала!
Слезно жаждут зрачки смог платков, да стеклянные шторы...
Дым мангала, пьянящая воздух жара -
Политес шашлыка под обряд молодой Терпсихоры...
Небо теплое, прозелень сквозь аромат,
А макушки тюльпанов - совсем не рекламные трюки...
И веснушки - не спрячешь такой компромат,
Принося их в весеннюю ночь из осенней до сери разлуки...
Еще сочен ковыль. Гор нектар. Средь холмов Нарткала...
Еще юность весны, макияж не скрывает мечты и веснушки,
И бесстрашно мы смотримся с небом в озер Голубых зеркала,
Еще сочна трава. И дрова, а не угли лежат у печи
В той далекой, как сказка, избушке...
Еще клиренс совпал с голубым ноготком василька,
Еще клирос объят лишь венчальными нотами.
Джазом
Еще полнится воздух. Огонь так манит мотылька...
Я бросаюсь в костер, не задумавшись, что за огонь этот, даже
Мы узнаем потом, когда станем занудно мудрей,
Вороша, словно память минувшую, в пасти печи головешки,
Под подначки суставов и ложь: это хруст сухарей,
Как звалось это чувство, что мы не заметили в огненной спешке...
****