Знаю, ладошка Москвы за неделю исхожена:
реки-артерии, линии улиц, бугристые площади…
Третья Тверская-Ямская на ощупь похожа на
рваную рану, зашитую вкось доморощенным
медиком… Раз-два-три… раз-два… разбитой походочкой
нервно лавируешь между, бессильно вальсируешь
в тающем месиве, руки – молитвенно – лодочкой,
бантиком губки, тюльпанно раскрытые… Сирые
серые сумерки влажно стекают за шиворот,
перебираешь губами минуты, как косточки
спелых черешен, устало вальсируешь в сыворот-
ке непогожего вечера: раз-два-три… Росчерком
мокрых подошв на пятнистом асфальтовом панцире
ты оставляешь свой след в этом адовом городе,
больше живущем деньгами, чем бальными танцами,
но безотчетно впитавшем раскрытыми порами
стук каблучков…