На дне голубой реки
не водоросли - тела.
Гнетущая одиночеством
им руки тоска сплела.
Их взгляды, в ресницах спутанные,
испуганно рвутся ввысь.
А страсти их перламутровые
к ракушкам - все вниз и вниз.
Ил времени вяжет волосы,
боль гложет коралл сердец.
Объятые тягой к полюсу,
стремится к юнцу юнец.
И дрожь их на дне невидима.
Спеленаты толщей вод,
они в печалях Овидия
проводят за годом год.
Лазурные страхи-искорки
и блестки надежды - всплыть,
в неверии вязнут искреннем:
муть дна объясняет прыть.
И в поисках чувствам выхода
от губ их идут круги -
молвою невнятною уху, там,
на дне голубой реки.