Вечерний блюз
Горит заря, в закат переходя.
Прохладный воздух органы бодрит,
И солнце, потеряв привычный вид,
Рассеялось, как рынок от дождя.
Кругом стоят унылые осины,
Березы белоствольные шумят.
Печаль немилосердную таят
Знакомые и нудные картины.
Куда влечет меня сия печаль
(Сознание исторгло слабый стон,
Поскольку выбор рифмы затруднен)?
Конечно, в неминуемую даль.
И образ, поистрепанный веками,
Все ж неизбежен в бытии певца:
Так дева, долго ждущая венца,
Становится развязна с мужиками,
Хотя в душе боится их, мужчин…
(Хотя она и в душе их боится,
Как всякая невинная девица
К тому имея множество причин).
А впрочем, что нам девы?
Поспешим
В те дали, что описывались выше
И, предаваясь бытию, услышим
Шаги свои неровные в тиши.
Утешимся сознаньем правоты
Звезды вечерней, вязнущий в осинах
И в сумерках увидим
бледно-синих,
Как шевелятся темные кусты.
Ночной блюз
Давно иссякла радиоволна,
Шуршит в ночи безмолвие эфира,
И кажется пустынною квартира,
Поскольку вся семья в объятьях сна.
Лишь я, как неусыпный часовой,
Несу свой караул в огромном мире,
И таракан гуляет по квартире,
Как маленький печальный домовой.
С глубоким сиплым вздохом
погрузясь
В прохладный сон, включился холодильник.
Расправив ревматические крылья,
Ворона с ветки за окном снялась.
В стакане тихо плещется лимон,
На блюдечке сосиска холодеет.
Тоскливый ветер за стеною веет,
Но ничего не навевает он.
В пространстве утопая как в реке,
С сосиской замерзающей в руке
Мы созерцаем заоконный холод.
Нас много, как неправильных глаголов
В бессмысленном английском языке.
Утренний блюз
Полуденное солнце
горячо
Касается предплечья педагога
И успевает до конца урока,
Подкравшись, опереться о плечо.
И кисть ее, изящная, как кисть,
Подсвеченная солнцем, розовата,
Но, может быть, она и виновата
В том, что еще сильнее хочет пить
Студент, вчера отметивший – в кругу
Друзей своих – чего-нибудь от скуки,
И он теперь испытывает муки,
Каких не пожелаешь и врагу.
В мозгу его измученном
слова
Английские ворочаются грубо,
А он глядит бессмысленно на губы
И руку педагога, и едва
Луч солнечный прильнет к ее руке,
Он забывает об английской речи,
И узкие волнующие плечи
Напоминают о его тоске…
Прошло десятилетье. И едва ль
Он вспомнит имя
той своей печали,
Но вздрагивает, если прозвучали
Забытые английские слова.
февраль-март 1996