Макароны были в виде перьев. Большие, ещё горячие, скользкие. От них поднимался пар, хотя погода была жаркая, а запах мягкой навязчивой струйкой обволакивал и приглашал... Я поставил на стол консервную банку и воткнул в неё консервный нож. Удивительно. То ли металл был тонок, то ли нож остёр, но лезвие легко преодолевало сопротивление крышки. Несколько движений, и куски свиной тушенки, плавающие в желе открылись взору. Розовые волокна были просты и бесхитростны, но переливы желе напоминали нежные цветы сакуры, запутавшиеся в освещённом закатном солнцем тонкотравье. Как морской прибой, тягучий и медлительный, если засыпаешь на пляже, набегает на прибрежные камни, так и сок и плоть безобидного восхитительного существа обволакивали перья макарон. Если бы не цвет, они вполне сошли бы за побеги бамбука, косо нарезанные острым ножом голодного охотника. Было бы странно, если бы в этом блюде не появился цвет крови, густой и блестящей. Её роль замечательно сыграл кетчуп. Его пряный, как летние травы вкус проник в каждый стебель бамбука, в каждый клок морской волны. Перья легко поддавались вилке. В них не было отчаяния, они знали, что не умирают, но воскресают в новую жизнь. Мягкая и сочная масса благоухала. Все вкусовые рецепторы рта пульсировали в мягком эстетическом непрекращающемся оргазме. Это чувство не нарастало, не уменьшалось, оно длилось и длилось и длилось и длилось и не было утомления и не было надежд и не было грусти, как не было и горячей воды, чтобы помыть тарелку...
Тех, кто хочет услышать мои песни, приглашаю на личный сайт:
http://ily.ru/