Хочешь, я расскажу тебе, милый, как все это будет?
Семафорная ночь выгнет черной пантерою спину,
Позвонками вагонов подернет слегка с непривычки,
В пулеметную очередь с-нежно-сердечного кросса
Добавляя на стыках удары тяжелых орудий,
И отнимет надежду на псевдо-сохранность плотины,
За которой бушует ... И будешь неистово спички
По карманам искать, позабыв, что курить уже бросил.
Будут станции лапами света цеплять подстаканник,
И услужливо прятать во тьме твоих пальцев костяшки -
Кто сказал, что дрожат? Это ложка в стакане смеется -
Беззастенчиво выкрала смех из твоих сновидений
И почти неприлично поет о предмете исканий...
А полгода разлуки вдруг вырвется долгим и тяжким
Тепловозным гудком, затихая как эхо в колодце.
И объявят рассвет и проснутся привычные тени.
Ты внезапно поймешь, что не можешь представить, как прежде,
Выражение глаз и проглотишь испуг: не узнаю?
Ощутишь в голове абсолютную пустошь сознанья
И три четверти слова, застрявшие в горле удушьем.
Ты шагнешь на перрон, бессловесным, почти озверевшим...
Я тебя буду ждать на платформе у самого края,
И следить, как мучительно медленно время меж нами
Истекает горячим туманом средь Питерской стужи.
И, оставив попытки сквозь горло сухое пробиться,
Родники моих слов просто брызнут слезами наружу.
Ты, прокашлявшись, скажешь: "Ну, солнышко, что ты, не нужно..."
И привычно обнимешь. Так мы обретем свои лица.