1.
Вот и не стало стрекоз и мошек
над рекою. По поводу крошек,
упавших в воду от бутерброда,
стая мелкого рыбьего сброда
устраивает возню.
Сгнив на корню,
деревья падают при дуновении
сильного ветра. Через мгновение
после того, как причалим к берегу,
мало напоминающему Америку
(и слава Богу, ибо дикое состояние
и от власти приличное расстояние
милее русскому духу) – так вот,
проплыв по унылому руслу вод,
всходим здесь на унылый взгорок:
где-то там расположен Город.
Город окружен пустырями и свалками.
Традиционно орудуя палками,
старухи, в лавку за хлебом стремясь,
преодолевают топкую грязь.
Остовы брошенных механизмов
в колхозе “Путь к социализму”
свидетельствуют о битве с природой.
Кто победил - потом обнародуют.
Рой мужиков с пьяными мордами,
обликом схожих весьма с уродами,
преграждает путь любому идущему.
Город обложен тяжкими тучами
перегара, курева, выхлопных газов,
дыма, сплетен и прочих миазмов.
Купим в лавке сдобную булку
и с булкой во рту совершим прогулку.
2.
Осень.
Эмиссия подмоченных денег,
неотличимых на вид от поддельных.
Дождь.
Обдавая прохожих грязью,
транспорт тащится по покрытым вязью
мазутных пятен огромным лужам.
Холод.
Очереди внушают ужас
неискушённому в них любителю
и не дают ему стать потребителем.
Это и правильно – влияние Запада...
Обжёгшись, как правило дуют на воду.
Ветер.
К собственной перистальтике
внимания менее, чем к Прибалтике.
Кулаки чешутся у тульских механиков,
уверенных, что самоваров и пряников
не хватает из-за паразитизма
нац.меньшинств. До идиотизма
доведенная пресса ищет пришельцев
или врагов. Эндокринные железы
меж тем приходят в упадок от пищи,
воды и воздуха. С каждой тысячей
погибших гектаров родного леса
ускоряем шаги по пути регресса.
Купим за брёвна компьютеры, видео.
Денег будет – видимо? Невидимо?
Невидимо. На рассвете мухи осенние
радостно лапки трут в предвкушении
сала, выпирающего из пор носа
мирно посапывающего – барбоса? –
нет, хозяина, ибо пёс
имеет менее неопрятный нос.
3.
Унылые старушки с унылыми глазами
унылые цветочки уныло продают.
Веселые подружки с цветными волосами
весёлые денечки желающим дают.
Отчаливаем. Это – не наше утешенье
спокойного рассвета унылое крушенье.
Зараза беспредельной тоски и озверенья
в безверии постельном предшествует старенью.
И зубы на пределе, и в голове помойка.
Охотники при деле, чтоб не дремали волки.
Давай стишок напишем и песенку споём.
Никто нас не услышит. Как будто не живём.
4.
Стакан водки. Чёрный хлеб с огурцом.
Тронулась лодка. Песню поём с гребцом.
Другой берег. Холодно – аж трясёт.
Найдём бабку, которая нам плеснёт.
В плаваньи этом станем навек дружны,
так что и не нужно тех, кому мы не нужны.
На ночь пустят. “Откуда?” Скажем: издалека.
Утром – сортир, простуда. Баночка молока.
Сядем на поезд молча, молча с него сойдём.
Руки пожмём, и, морщась, расстанемся под дождём.
31.08.89.