Ну, спойте его песню... Да ладно, не хрипите…
Вы лучше по рюмашечке да горло промочите!
Чтобы вытянуть такое, не хватит и полка,
А одному – кишка тонка.
Он рвался, метался, горел, бесновался,
Бросался во тьму наугад.
Он жадно влюблялся и больно брыкался,
И жизнью своей, как вином, упивался,
И чёрт ему был саи не брат.
Ну, снова вы за споры. Да хватит уж об этом!
Был ли он актером, певцом или поэтом.
Я думаю, на сцене, и в песнях, и в стихах
Самим собой он был – во всех ролях.
Он дрался, ругался, курил и спивался,
А ночью стихи сочинял.
Он вихрем врывался, с толпою братался,
И в чувствах своих, словно в море, плескался,
И брызгами нас очищал.
На будущей неделе к нам снова приходите.
Бутылочку поставим! – хотите ль, не хотите.
Конечно, под Семеныча – пластиночку найдем –
Мы залпом выпьем – и вновь нальем.
Он в ноги не стлался и не пресмыкался,
И правду наотмашь рубил.
Всю жизнь запрещался, но не прогибался,
И с верной гитарою не расставался,
И умер он так же, как жил.
Пусть пролетели годы, сменилося столетье,
По-прежнему на кухоньках играют песни эти,
И, высыпав с гитарой на лестничную клеть,
Поют Высоцкого – и будут петь.
В квартирах и подвалах, чего греха таить,
Пьют за Высоцкого – и будут пить.