Сам себе я и штамп, и виза,
потому недалёк и Париж,
и близка Лариса
стройная, как кипарис.
И в Париже с утра с сервиза,
если сыро и лень,
ест со мною Лариса
пышная, как сирень.
И во мне в произволе каприза
вызывают фурор
и Париж, и Лариса,
утончённая, как фарфор.
Тем и слаще, чем чаще капризы,
только свистну: "Эй!" -
и роскошную шубу Ларисы
подаёт в поклоне лакей;
канделябры, камины, карнизы,
а у главных ворот
последняя прихоть Ларисы -
ослепительно белый "Форд";
утром зыбкие, как эскизы,
ночью чёткие, как офорт,
мы садимся по воле Ларисы
в изящный "Форд";
из салона Лариса
улыбается неземно,
не вникая в проблемы низа,
мы спешим в казино:
на коленях холёная детка,
взятая на-ура,
канкан и рулетка
до утра,
я сияю макушкой лысой,
и она не в себе, кажись -
такова у меня с Ларисой
сладкая жизнь !
(25.10.2002)