I
В один из зимних дней, когда стоит прохлада,
Когда мечтательная юность начиналась,
Провинциалочка, сложив в рюкзак наряды,
Уехать в город за своей мечтой собралась.
В 17 лет девчонки полны - полны желаний
И поисках любви - навечно, до конца
Готовы не бояться расстояний,
Чтоб только повстречать желанного юнца.
Марусю бойкою девицей все прозвали.
И на деревне был с ней ласков каждый пес.
Все местные ребята во сне о ней мечтали,
И бережно ухаживал молоденький матрос.
Но так маняще-сладко пленил далекий город
Покинуть сельскую местность героиню,
Оставить своих близких, чтоб утолился голод
В душе и максималистская гордыня.
На вокзале шумном под слезы старой мамы,
Махнув платком из окон семейному родству,
В плацкартном обществе какой-то милой дамы
Маруся уезжала с надеждами в Москву.
II
Столица встретила ее, провинциалку,
Холодным отблеском бесчисленных огней.
Непрошенных гостей Москве было не жалко,
А приезжающим мечталось подружиться с ней.
Маруся с детства трудностей не знала,
Немного растерялась – что ж делать-то потом?
А бойкая бабуля настойчиво кричала:
«Есть для тебя квартира! Здесь близко. За углом».
В подъезде пахло сыростью и смрадом,
И свора серых крыс спускалась с этажей.
А на скамье бабули с любопытным взглядом
Слагали сплетни про нее уже.
Квартирка показалась Марусе маловатой,
Три комнаты, но в каждой не по одному жильцу.
И парень, молодой и нагловатый,
С ухмылкой дьявола приблизился к лицу.
Хозяйка, весело смеясь над этой сценой,
Марусе выделила угол за стеной.
«Не бойся, милая, ведь это младший сын мой,
Он лишь на первый взгляд такой дурной!»
Наивно, по-другому когда-то представлялась
Мечтательной Марусе известная Москва.
Но Маша верила – все только начиналось.
Дойдет и до деревни скоро о ней молва!
Витрины радостно манили ярким светом,
Визг тормозов столичных скрипел со всех сторон.
И недоступным все казалось в водовороте этом
Для Маши, наблюдающей за жизнью из окон.
Соседи странными Марусе показались.
В деревне все не так, - все меж собой дружны.
При встрече искренне в две щеки целовались,
А здесь…Чужие люди. Друг другу не нужны.
И лишь ночами темными в подушку зарываясь,
Чтоб вдруг не услыхала хозяйка плача стон,
Маруся вспоминала, как женственно качались
Березы белые, и теплый отчий дом.
III
Дни пролетали мимо, и возрастали цены
На маргарин и водку с соленым огурцом.
Она жила и верила, беспамятно, бесценно,
Что встретиться когда-нибудь с единственным юнцом.
Вставала рано утром, когда еще темнелось,
Надев поверх сорочки столетний сарафан.
И как бы сильно спать ей не хотелось,
Бежала мыть посуду в ресторан.
По вечерам служила в кафэшке официанткой,
Рассчитывала сдачу, клала в чужой карман.
И на бегу проглатывала в спешке кофе сладкий,
А за полночь валилась бессильно на диван.
«Да что ты утруждаешься, ты думаешь, оценят?
Да на гроши такие не проживешь, малыш!
А я имею все, что захочу, - от лени,
Работаю в агентстве под именем «Престиж».
В ту ночь Маруся долго в раздумьях пребывала,
И о словах соседки все не могла забыть.
«А, может, это то, о чем я так мечтала?
И этот дар судьбы нельзя мне упустить!»
«Престиж» располагался в районе Красной Пресни:
Красивые девицы в нарядах меховых,
Едкий табачный дым и сотня черных «MERCов»
И взгляды скучные владельцев их крутых.
Какой-то потный человек, как тесто рыхлый,
Марусе на ухо пронзительно шепнув:
«Давай же, девочка, поторопись, твой выход!»
В прожектора на сцену Машу вдруг толкнул.
Слепящий свет в глаза и откровенны взгляды
Распутной, раздевающей толпы.
И поощряет свист. И никого нет рядом.
Ритм быстрой музыки и обнаженные столбы.
Окончен танец. Передышка телу.
Глаза в слезах от дыма папирос.
За столиком, напротив, в бескозырке белой
Сидит, нахмурясь, молодой матрос.
Марусе вспомнился букет пышной сирени -
Нежнейших, фиолетовых цветов,
И этот парень из родной деревни,
Который был на многое ради нее готов.
«Здравствуй, Маруся, вижу, ты достигла,
Того, зачем покинула свой дом.
Ты легкомысленно играешь с жизнью в игры,
А я…мечтаю, верно, не о том…»
Так проходили дни: под крики «браво»,
Под звон бокалов, от которых кружилась голова.
Она все тешила себя: «Ну, подожди» - лукаво,
Давно уже поняв, – не для нее Москва.
И в миллионах роз, которых ей дарили,
Она пыталась тщетно выискать одну,
Которая сказала бы, что искренно любили
Ее, а не сценарную публичную игру.
IV
Парила свежесть лета, и зацветали астры
На клумбе разноцветной под окном.
Маруся знала - все будет по-прежнему прекрасно,
Когда по утру возвращалась в деревенский дом.
И запах пирога, печеного, с вареньем,
И удивленный взгляд братишки – молодца,
В объятьях матери – смущенное сомненье,
И слезы скрытые в глазах любимого отца.
Из разговора вечером Маруся и узнала,
Что тот матрос молоденький не позабыл о ней,
В Москву уехал сразу же и долго там искал он
Ее, Марусю, в городе безжалостных теней.
А после возвращения вдруг резко изменился,
Стал хмурым и серьезным, и вроде как не рад.
На нашей местной Светке уж год как он женился
И вместе с ней уехал по службе на Кронштадт.
Маруся тихо слушала, а ночью под подушкой,
Уставившись стеклянными глазами в потолок,
Мечтала так вернуться в тот вечер, на опушку
Где он ее укутывал …в пуховой платок.
Где ласточки кругами парили в небе светлом,
Листвой зеленой тополь свой напевал мотив.
Где развевались волосы под теплым добрым ветром,
И двигалась звезда по Млечному пути…