Ветер треплет колючей поземкой
Холки вздыбленных с ночи сугробов.
Фонарям позалепливал зенки,
Подвывая при этом сурово.
И не зная границы безстыдства,
Он забрался под платье прохожей,
Грудь лаская ладонью остывшей,
Крася щеки румянцем под кожей.