Он не кричал, не призывал, а просто
Настраивал на Вечность неспеша.
Из шелухи, из тьмы, из-под коросты
Проглядывала сонная душа
И погружалась в нежный и скорбящий
Многоголосо реющий прибой.
Хрустальные гробы Царевен Спящих
Он сокрушал органною мольбой.
И проникало света колыханье
Через витражный храмовый покров.
В органных трубах- свежее дыханье
Далеких неосознных миров...
И из-под пальцев сыпались, как искры
Каскады звуков, строящих хорал.
Он так умел переключать регистры,
Что Ангел, потрясенный, замирал.
Его аккорды- в пламени заката,
В полете мысли, в ликах красоты...
В остроконечной готике токкаты
Рождается желанье высоты.
И понимаешь: плакать бесполезно,
И надо выбирать одно из двух:
Иль камнепадом осыпаться в бездну,
Или над бездной воссияет Дух!
Он знал об этом,и намного больше
Великих тайн орган его скрывал.
Когда он шел, усталый через площадь,
Его в толпе никто не узнавал.
Ведь можно жить и находиться возле
И ничего о гении не знать.
Никто не смог- ни до него, ни после
Вот так о Боге людям рассказать.