Пришла весенняя пора,
прозрачны стали вечера,
и снег последний съел туман,
вдохнув багульника дурман.
Лес разомлел к исходу дня
в лучах закатного огня.
И, охмелевший от весны,
разносит запахи сосны.
Я на току, в лесной тиши,
в далёкой северной глуши,
как филин шорохи ловлю,
и только об одном молю,
чтоб наяву, а не во сне
желанный звук услышать мне,
когда наполнится заря
посадкой шумной глухаря.
Но насмехаясь и дразня,
сомненья мучают меня,
что ток сместился, жду я зря.
что не дождаться глухаря.
Вот солнце спрятало уже
свой образ в туче–парандже,
и дождик брызнул как назло,
шепнув, что мне не повезло.
С востока дунул ветерок.
Я, понимая, что продрог,
уже во тьме бреду к костру,
моля о песнях поутру.