1.
"На блюдце ночи - яблоко луны
меж звёздных крошек медлит величаво.
К ночной реке не притянуться, право,
грешно, ведь мы ничем не стеснены!
Ни крыльями, ни чешуёй, ни сном,
ни памятью, ни телом, ни сомненьем:
Пока не обусловлены твореньем -
пока ещё мы не: а под дождём
танцующие тени междометий...
пространство эха, аромат соцветий,
пульс нежности, ударивший в запястья...
Незнаемые на свету до света,
и потому сегодняшнее лето
неслышно катится вне нашего участья".
11.5.2001
2.
Неслышно катится вне нашего участья,
и так самим собою очарован,
что, верно, вседождливостью закован,
чтоб длить блаженное своё ненастье...
А помнится, что зайки под дождём
до ниточки промокли на скамейке,
и ждут хозяйку... пауза на склейке,
за вечности текущим монтажом.
И я туда же - в исполненье дня,
продлённого дождём, и для меня
есть длительность и такт для соучастья
в творении, по факту бытия
текущего. Кто может за меня?
Кто может - наворожит счастье…
13.5.2001
3.
Кто может, - наворожит счастье,
чтобы пасти его и, вечно настороже,
разборчивее делаться и строже
на сортировке рисков, снов, напастей...
Что - счастье? Только признак вдохновенья
о сокровенном, не само оно.
Ударом сердца выбито окно,
чтоб ветра ощутить прикосновенье!
Что - счастье! О! Воплощено в любое,-
в любую малость. Самое простое -
врата непостижимой глубины.
Всё здесь заключено. Ключи? Доступно.
Взыскующие - связкой, гроздью, купно -
их взять сумеют у дневной стены.
4.
Их взять сумеют у дневной стены
и взгляд и вкус и слух. И совершённость
сумеет заглянуть за завершённость,
чьи рамки совершенного тесны.
Темно дыханию темницы
в стенах из страха. Вырос вдох для звука,
и выдоху уже ничуть не мука
постичь свои пределы и границы.
И постигаю совершеньем лета,
перетеканьем от темна до света.
Ловлю в себе того, кто среди дня
на блюдце с молоком звезду встречает,
кто в прятки с утренним дождем играет,–
кто может видеть ткань ночного дна.
10.6.2001
5.
Кто может видеть ткань ночного дна,
тот может и дневного видеть нити,
и скрытые значения событий,
за створками прикрытого окна.
Рассудка сон - желанья и мечты,
неясные и ясные стремленья,
обиды, горести и предпочтенья,
трясут, теснят и говорят на "ты"
с текущим "я", и кажется правдивым
и истинным, и даже постижимым
событий сочетанье и теченье.
Но тот, кто заоконности поток
помилует, и примет, и поймет –
вплетет в него свое преображенье!
13.6.2001
6.
Вплетет в него своё преображенье:
искусство остановки! Всё так связно
увязано, что, стало быть, напрасно
выдёргивать по нитке из плетенья.
Намерение выдоха - не вдох ли?
Для узнаванья указаний духа
мы тренируем утонченье слуха
чтоб различать что там, что там - не Бог ли,
иль кто там за него владеет мною
сейчас и здесь?.. сторожкой тишиною
уловится мельчайшее движенье,
и пусть оно меня сейчас займёт,
постигнет мною, мною поведёт,
и прочитает воли отраженье.
14.6.2001
7.
И прочитает воли отраженье
в манере ветра заметать следы,
в порядковом числе твоей среды,
в написанном с утра стихотворенье:
Кладоискательства азарт - игра! -
по знакам путь дальнейший заприметить,
и вглядываться в лица, чтоб ответить
что будет, ежели: Дождит с утра -
на цыпочках с зонтом меж луж кружиться,
кружиться-виться-влиться- погрузиться
в присутствие примет ночного сна.
И тот, кто так внимателен к деталям,
почти дотошен, будет виден далям
в послушном зеркале окна.
16.6.2001
8.
В послушном зеркале окна
что хочешь, то и видишь, называя,
сверяясь с перечнем, перечисляя,
и, радуясь, что, в общем-то, верна
картина соответствий. Всё логично.
И допущенья в рамках узнаванья.
Пусть смутно ощущение изгнанья,
зато неугасаемо привычно!
Неуловимо что-то в глубине,
настаивает в заоконном вне -
смещении координат, но зная
спасительное забыванье снов,
укроемся за обещанья слов,
в земные воплощения играя.
14.6.2001
9.
В земные воплощения играя,
с такою полной верою во всё,
стоим, горим - закатное жнивье,
или гуляем - нива золотая!
Всей целостностью невозможно лгать,
всей полнотой не можно обмануться,
откуда эта блажь так развернуться,
что можно и дробить и разделять?
Рассыпаться, разбить на единицы:
Но сколько бы ни нагуляли птицы -
домой стремится в целом - стая!
И соберусь. Мгновенье за мгновеньем -
и опыт разложив по впечатленьям,
и внутренние сущности листая!..
10.
И, внутренние сущности листая
и, будучи пролистанной, смеюсь,
но тотчас же любой из них ловлюсь,
себя же простодушно ужасая:
Сведя богатство к перечню ролей,
оставлю в нищете себя пылиться
собраньем сочинений, чтоб не длиться
протяжностью нажитых степеней.
Смогу ли убежать от этой тени
себя, сама ей ростом по колени,
чтоб сделаться самой себе: чужой?
Как свечку погашу свое вниманье,
захлопну пыльный том воспоминанья, –
из этой формы вытеку змеей!
21.7.2001
11.
Из этой формы вытеку змеёй
и, потеряв язык и оформленье,
танцую, бывшее стихотворенье,
для нечто, бывшее тобой.
Не узнано ничто, что без названья.
Не названо не узнанное. Что же
с тобою там внизу, прохожий,
из музыки давнишнего свиданья?!..
Ворона. Вечереет. Камень. Корка.
Скрипит шатаемая ветром створка
окна, гадающего на судьбу.
И что бы не мерещиться, не мниться!
Пока окну гадальному не спится,
покуда, завершая ворожбу...
20.7.2001
12.
Покуда, завершая ворожбу,
нас держат, как фонарь до света,
чтоб видеть получившееся лето
сквозь эту нашу жадную мольбу
о совершенном. Тише, тише, тише:
Терзает сердце совершенство это
звучаньем человеческого. Спето -
не выпито, а только взято выше:
Ушко невыносимо узко телу,
и потому пределу, как пробелу
мы благодарны. Но за городьбу
из внутренних границ меня и держат,-
чтоб наблюдать давление надежды,
тасуя сборную мою судьбу.
13.
Тасуя сборную мою судьбу, –
полна любой, любая совершенна
по замыслу! И так же вдохновенно
заплетена в такую колосьбу,
что вытянуть одну не удается.
И вот пасу свой божий Вавилон,
пасусь за ним внимательно, и он
внимательно за мной себе пасется!
Весь этот танец в исполненье лет –
перемещенье бабочки на свет
из куколки недвижной и немой.
Пока же куколке так сладко спится,
и свет еще ей только сладко снится, -
не канет ночь за кромкой золотой!
14.
Не канет ночь за кромкой золотой,
пока певец сегодняшнего лета
не дозвучит до ясного ответа
и не истает с утренней звездой.
И что-то вместе с ним во мне истает:
Как я условья физики люблю!
И тоже с благодарностью пою:
"Все из всего во все перетекает!"
Пою ли я, или само поётся,
пока ветвится, ветрится и вьётся:
Отпразднуем, пока изумлены!
Пока певец сегодняшнего лета
не дозвучит до ясного ответа,
на блюдце ночи - яблоко луны!
22.7.2001
15.(замковый)
На блюдце ночи - яблоко луны
неслышно катится вне нашего участья.
Кто может - наворожит счастье
и взять сумеет у дневной стены.
Кто может видеть ткань ночного дна -
вплетёт в него своё преображенье,
и прочитает воли отраженье
в послушном зеркале окна.
В земные воплощения играя
и внутренние сущности листая,
из этой формы вытеку змеёй,
покуда, завершая ворожбу,
пролистывая сборную судьбу,
не канет ночь за кромкой золотой.
Январь 1996