Он сидел, задыхаясь, в омуте одиночки
Под кирпичным небом в капкане Бутырки.
Бормотал в тишине свои первые строчки,
Погребенный песком безграничной тоски.
Жерновами тех месяцев размололо в муку
И развеяло по ветру его прежнюю личность.
Но потомки забыли ту тюремную муку,
Заслонила её жизни буйство и страсти.
Его желтые кофты и редиски в петлицах
И хмельной Революции терновый венец
Оставили в книгах для растенков холодных
Всего-навсего пару коротких страниц.
Но онсам шел тропою судьбы спотыкаясь,
С обреченною гордостью на спокойном лице.
И вечная ночь одиночки вернулась
Одинокою пулею в неизбежном конце.