М.
А нам – еще по 700, желательно в каждой руке,
пока несут саке!
Б.Г.
С утра бузит сосед со взглядом спаниеля,
жрет водку и портвейн, гнобит жену и дочь.
И дон Кихот сразил еще десяток мельниц –
отчаянный герой, как мы с тобой – точь-в-точь.
Плетется сэр февраль, как странствующий рыцарь,
кургузые дома глядят ему вослед.
Но этот странный свет… он снова повторится,
хоть множь его на ноль, своди его на нет.
И нету нам с тобой ни дна и ни покрышки,
но, здраво рассудив, - зачем же нам они?
Не первый? Может быть. Зато – совсем не лишний.
Ты помни обо мне. Пиши, звони и снись.
Война, окопы в рост, как силосные ямы,
и аист марабу нацелил острый клюв.
Но я не мандражу, а лишь твержу упрямо:
«Все будет хорошо!» и: «Я тебя люблю».
Отбросив холст и кисть, затейливым пейзажем
любуйся от души, им насладись сполна.
Я Млечный Путь тебе на бутерброд намажу,
а вместо сыра нам сгодится и Луна.
И Шпенглер будет рад: закатится Европа
неведомо куда – не нам ее учить.
Струится желтый дым из паровозных топок,
и тает грязный снег, и прилетят врачи.
Все будет, как должно, единственный и близкий,
пока весна и мы – на «ты», накоротке.
Сегодня будем пить – давай еще по триста,
а лучше – по семьсот, и можно – без саке!
24.02.03 г.