***********Дабы успешно сдать зимнюю сессию, студентам Литературного института необходимо предоставить на рассмотрение Мастера, руководящего семинаром, Творческую работу. Как человек, жаждущий славы не только для себя, но и для всех будущих великих пиитов, имею наглость поместить свою работу тут. Пусть потомки рыдают над нашими ГЕНИАЛЬНОСТЯМИ!!!!!!!!!!
***********
Всегда ваша, Нико.
Предисловие: все стихотворения, использованные в данной работе, РЕАЛЬНО написаны студентами.
Поэзия после…семинаров,
или «Мастеру в порыве вдохновенья».
.....................Научите писать, чтоб вот так, из плебеев - в поэты!
.....................Научите дышать в катакомбах невзрачных имён!
.....................Расскажите о главном, мой Мастер, раскройте секреты
.....................Знаменитых слагателей лирики наших времён!
.....................Критикуйте, читайте, ругайте, хвалите (за дело ),
.....................Обращайте внимание, сейте – пожнёте сполна!
…но...
.....................… «новомировский» лёд покрывает безличное тело
.....................и холодным дыханьем струится из уст тишина…
ОТ АВТОРА.
Добрый день, уважаемый Мастер…
Видите, за окном почти весна – закончится сессия и «прости-прощай» до осени. Вы будете по нам скучать? Что Вы говорите? Вряд ли? Да-да, несомненно, у Вас множество других, гораздо более важных дел…
Итак, о чём мы? Ах да, о поэзии… после семинаров.
После семинаров хочется писать. Хочется неимоверно. Причём больше-больше-больше и разнообразней. И так, чтоб у оппонентов дух захватывало. А то, что ж получается, у других – гениально, а у меня? Других разбирают по косточкам, по рифмочкам, по буковкам и, даже, не побоюсь этого слова, по «слогописям». Меня же – нравится-не нравится. Одно радует, Мастер не подкачал и, вполне по профессорски, на мой неискушенный студенческий взгляд, сообщил, что «у З-ва – профессиональный подход к стихотворениям, а у студентки Н-ой мы все знаем – ЧТО». С перепугу (всё-таки не каждый день тебя так профессионально разбирают), студентка Н-на покивала согласно головой, а потом подумала: «А действительно, действительно, ЧТО?». Вот так, в глубоких раздумьях, ЧТО же всё-таки это за зверь такой, Поэзия, у студентки Н-ой и зародилось желание писАть.
Сначала, только выйдя их дверей аудитории, захотелось написать басню-эпос, как, обнародовавший свой скрытый баснописецкий талант, мой однокурсник О. С. Или трагедию пентаметром, перемешанным с гекзаметром в одному богу известном порядке, заканчивающуюся «драмой сатиров» (о, Боже, чего только в голову не вобьём мадам доцент Гв-ва Т.Б.!!! ). Или имитацию древнерусской летописи – так, чтобы потомки, откопав рукопись при снятии сто третьего слоя московского асфальта, заплакали бы от счастья и помчались бы в Комиссию По Важнейшим Археологическим Находкам.
Хочется великих свершений и небывалых открытий на ниве литературоведения, защиты диссертации на тему «Гениальность студентов Литинститута» и блестящей Оксфордской мантии (выданной Почетному Доктору Студенческих Наук). Хочется поделиться ЗНАНИЕМ с миром.
Но не тут то было. Слово весьма прихотливо. И в результате получилась всего лишь Обыкновенная Творческая Работа Студентки 1-го курса Литинститута.
Стиль, избранный моей воинственной язвительной натурой при описании постсеминарских ощущений (совершенно вопреки моей воле!), можно определить как «трансцедентальный сатирствующий максимализм». И пока он, максимализм этот, не развернул своё жало во всю длину, попрошу отметить отдельно:
ИМЕНА ГЕРОЕВ, ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ В ДАННОЙ РАБОТЕ – ВЫМЫШЛЕНЫ.
ВСЕ СОВПАДЕНИЯ ЯВЛЯЮТСЯ СЛУЧАЙНЫМИ.
ПРИ НАПИСАНИИ РАБОТЫ НИ ОДНОГО СТУДЕНТА И (тем более!) ПРЕПОДА-ВАТЕЛЯ НЕ ПОСТРАДАЛО.
Глава 1. До чего доводит МАССОЛИТ.
Итак, не имея никакой возможности отбиться от мучающих её мыслей о написании Действительно Гениального Произведения, студентка Н-на вскочила с постели ни свет, ни заря и тут же помчалась к письменному столу. Вспомнив по дороге, что «Пастернаку, к примеру, для написания 1 (одного!) стихотворения требовалось 5 часов времени, 12 чашек кофе и пачка папирос», в душевном смятении она забежала на кухню, ухватила невесть как там оказавшуюся турку с кофе, оглянулась в поисках папирос (но по здравому размышлению решила заменить их сигаретами) и, ощущая себя новорожденным Пастернаком (на худой конец, Ириной К. с длинным дыханием, приходившей на один из семинаров) уселась перед компьютером.
Как назло, в голову ничего гениального не шло. И не то, чтобы не шло, а даже и не ползло. В целях привлечения Музы студентка Н-на решила почитать произведения однокурсников. Первое же стихотворение, попавшееся ей на глаза, начинали такие гениальные строки:
«Сошла с ума.
Привет из гроба шлют мне на рассвете.
И некуда мне больше улетать….».
Студентка Н-на боязливо выглянула в окно. За мутными, иссеченными февралём, стёклами серел невзрачный московский рассвет. В дверь постучали. «Да, - в ужасе подумала Н-на, - вот оно. Допрыгалась. Сейчас дверь открою, а там Привет. Из гроба». Н-на решила действовать по РУКОВОДСТВУ для Подвергающихся Нападению:
«Восемнадцать секунд бьется сердце
выстукивая предрассветную дробь.
И тебе уже некуда деться
- Семнадцатую угробь!».
Прочувствовав 18 секунд сердцебиения, Н-на схватила в руки тяжелую Ложку для надевания Обуви и замерла рядом с дверью, готовая угробить в предрассветной дроби невесть откуда взявшийся Привет.
Но за дверью оказалась лишь соседка, старенькая Фаина Борисовна.
- Деточка, я вот подумала, что у вас, бедных студентов, денег-то совсем нет. Так я принесла чуток. Со стипендии отдадите. Жалко прямо смотреть на вас, худенькие такие, сил нет. Помню, в наши студенческие годы….
- Спасибо, - пробормотала офонаревшая Н-на, принимая из рук сердобольной бабки двести рублей. – Отдадим обязательно. С получки. Извините, мне контрольную писать надо.
- Конечно-конечно, деточка. Пиши, я к тебе попозже зайду, мне тут Марьиванна такую новость рассказала….
Н-на захлопнула дверь. Денёк задался с самого утра.
Немного успокоившись, Н-на продолжила чтения. Но следующие гениальные строки повергли её в ещё больший ужас.
«Красивыми бы были наши дети.
Но их не будет. А зачем? Страдать?....»
и ещё:
«Ведь я не мать, я не люблю детей,
мужчин и женщин….
…………………………..
Пожалуй, заведу себе я черепаху. И рыбок.
…Нервная совсем, плохая я. Ругаюсь матом
И занимаюсь черт знает чем…»
- Зоофилы среди нас!!!! – испуганно завопила Н-на. Пачка листов со СТИХОТВОРЕНИЯМИ вылетела из её рук и запорхала по комнате. Один лист упал прямо на компьютерную клавиатуру.
«ты снился мне,
ты и собака…
вместе.
настойчивым не буду
как был раньше,
хочу собакой быть
ах, если б…», - было напечатано в середине листа. На другом листе было напечатано так:
«Я был в смятении,
Я трогал тебя лапой, нюхал,
Я звал тебя, лизал и нос, и брюхо,
Все делал так я, как любила ты.
Но ты не двигалась, и как-то очень глухо
Сумела объяснить, что все,- кранты.
С тех пор такая мне непруха,
Что вот сейчас стою, мигая,
И жду девятого трамвая.
И я прошу тебя, собачий Бог,
Нет, я уверен, ты бы смог,
Мою бы душу погрузить во мрак,
Чтоб воскресить на миг тот день,
Когда увидел я тебя
На улице Больных собак.»
Н-на вздрогнула и неожиданно для себя самой продекламировала:
«Похожая на случку двух собак
которых после акта ну никак не разорвать
душа моя с твоей случилась
все даже очень получилось…».
Сразу вспомнился булгаковский Иванушка и лечебница профессора Стравинского. Интересно, лечили ли там от зоофилии? А если лечили, то неужели так:
«Из крыльев были сделаны подушки,
Все мясо сняли на шашлык,
И от хвоста до самой до макушки
Душа металась, как зеркальный блик»?????
Расшатанные студенческие нервы требовалось успокоить. Н-на отхлебнула остывший кофе прямо из турки и закурила. Но Муза отставать не собиралась. В заботливо разложенных её нежной рукой листках собственной, весьма бурной жизнью, жили СТИХОТВОРЕНИЯ СОКУРСНИКОВ.
Одно из СТИХОТВОРЕНИЙ довольно недвусмысленно намекнуло Н-ной:
«…чихнула в окошко простуда
и рифма с карниза поблёкла.
«Молчи», - прозвучало оттуда.»
Предложение помолчать перед реальной угрозой простуды давало временную передышку и возможность допить кофе, не захлебнувшись. Но, словно сговорившись, из СТИХОТВОРЕНИЙ, шурша буквами, стали выбираться строки про молчание и тишину:
«На вопрос тишины и эхо молчит…».
«Логично, - подумала Н-на. - А чего ж ему, бедняжке эху, отражать?».
Но не тут-то было. Эхо отражало. Строчки продолжали выбираться из тесных силлабо-тонических форм.
«….. Немые звуки.
Когда меня, ты, разум, превозмог –
С тех пор молчу, в сомненьях скуки».
Н-на попыталась задуматься. Если разум, вдруг, превозможет, Н-на может умолкнуть навсегда. Где-то вдалеке булгаковский кот «урезал какой-то невероятный, ни на что не похожий по развязности своей, марш»:
«Прости мальчик, я стала стара,
Кости болят, задыхаюсь с утра…» - подвизгивал солист, -
«Слова его душили,
он уходил в запой,
его терзали силы,
укравшие покой!!!!» - гремел хор.
«Я в бреду, я в огне,
тяжело на земле,
Упаду в сотый раз,
Не закончив рассказ», - промелькнуло в голове у Н-ной. Нет уж, лучше уйти в запой… рассказ закончить просто необходимо, иначе зачёта не будет. Н-на швырнула опустевшую турку в раковину и залихватски открыла бутылку с пивом о край стола. Пиво помогло ненадолго, т.к. СТИХОТВОРЕНИЯ других поэтов, попискивая и щипая друг друга за морфемы, оттесняли прочитанные произведения. Некоторые из них недвусмысленно намекали на вполне реальную возможность оказаться в ЛТП, если Н-на немедленно не бросит пить:
«Больничные койки
Скачут от перепойки».
В ЛТП Н-ной не хотелось, но другое произведение указывало и на возможность побега из сего малоприятного заведения:
«Ноль колыханий боли,
Градус вокруг сердца.
Неограниченно волен
Шаг в бегство».
Бежавшему(ей) следовало поступить так:
«Руки и губы прочь.
Надо найти юб-
Ку!», - то есть отринуть гадкие намерения лечащего врача, поставить ему на память «печать губным нервом», найти хотя бы часть одежды и бежать, крича гадкому совратителю «Ку!!!!» и складывая из пальцев оскорбительную фигуру. Главное не оступиться на лестнице, потому что во время побега обязательно «рвутся паники, падают жесты», а так же не поскользнуться на улице, где «ливень стонет на пьяном одре».
После побега следовало немедленно отправиться в ближайшее заведение, в котором:
«За стойкой еле различим,
Блестя бутылочной рукой,
Мешает бармен нам троим
Свой фирменный «за упокой»».
Страшновато, конечно, а что делать? Какой ещё коктейль может вырваться из «бутылочной руки» несчастного бармена? У него, судя по всему, выдалась нелёгкая жизнь:
«Растил с младенчества кентавра,
Для дружбы и совместных игр,
У Мерлина спер плащ, вернул обратно,
И тот обиды не таит», - ну подворовывал у великих, зато был необыкновенно умён:
«Решал двойные интегралы,
И теорему доказал Ферма,
Когда еще такого не слыхали,», - вследствие чего получил «бутылочную руку» и немножко раздружился с «магическим кристаллом» логики:
«Сверял погоду с собственным давленьем,
Гулял в полотнах мастера Дали,
Часы стекали, тигры, свесившись,
Ему тянули пальчики свои».
Н-на заподозревала, что тигриные пальчики и научили несчастного бармена взбалтывать потрясающие коктейли с жизнеутверждающими названиями.
Но точных доказательств не было. Зато была рекомендация, как поступить дальше, если тебе пришелся не по душе милый разливатель коктейлей:
«Как здорово внезапно разозлиться,
Всех покусать и в клочья разорвать,
Пойти на улицу и вдребезги напиться,
И с первым встречным буйно бомжевать!
Найти мента и весело подраться,
Пусть знает он – гуляет наша масть!
Потом споткнуться, шлёпнуться, валяться….
Жаль, королевам недоступна грязь».
«Да уж, - пробормотала Н-на, внезапно ощущая себя королевой, - недоступна… А жаль. Нет ничего лучше среди развлечений, чем весело подраться с ментом». Настроение улучшалось. Н-на вздохнула свободнее, допила пиво и, решив сделать себе приятное, принялась выискивать СТИХОТВОРЕНИЯ о ЛЮБВИ.
Глава 2. О Мастере. О Маргарите. Портреты в интерьере.
.....................…Ни Мастер, ни трепетная Маргарита
.....................Не скроются от ужасов МАССОЛИТа…
Что же такое Любовь, о мой искушенный во всех вопросах Читатель? Боюсь, ни Вы, ни я, да и никто другой не даст определенного ответа.
«Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила сразу нас обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!»
Ни один, даже самый здравомыслящий человек не застрахован от её появления, а уж талантливые студенты 1-го курса заочного отделения Литинститута особенно. Их, людей творческих и неординарных, Любовь поражает неоднократно и мгновенно. Так, что у студентки Н-ной даже возникло подозрение, что Любовь специально подкуплена небезызвестной Музой, призванной вдохновлять поэтическое воображение студента. И он(она), студент(ка) этот(та), непременно вдохновится и напишет трагические и возвышенные строки:
«Я так любила Вас… Пустые звуки.
Я не могла без Вас…. Ещё пустее.
Как нищего протянутые руки,
Ещё бессмысленней и холоднее», - «действительно, зачем нищему руки», - не удержалась от очередной язвинки Н-на. «Бессмыслица всё это, тем более холодная».
И не спрашивайте, почему непременно Любовь должна быть печальной, таковы законы жанра женской любовной лирики…. Наличие Любви непременно предполагает и наличие страданий, плача и заламывания тонких женских рук:
«Ты слезами моими отплачь,
Оставляя ожог на щеке,
И, как я, стань горюче незряч,
Прокаженным в дырявом мешке»,
- дескать, чтоб тебе, гад, стало так же худо, и даже худее, потому что:
«Наша страсть была черного цвета
И на фоне зловещих небес
Расплатились мы жизнью за это -
Черной жизнью без звезд и чудес».
И вообще ты, милый мой, не такой уж красавец, как я погляжу:
А) косоглазый:
«Спасают эти лишь глаза:
Один - фонарь, другой – луна»,
Б)обманщик:
«….Моим
проклятьем и спасение ты станешь:
и вновь – влюблюсь, и вновь – обманешь…»
в) псих:
«…ты дерганный отчего-то.
Зачем ты?..
Минорное фото
Рвет фрагменты.»
И вообще «убийца мышей, бабочек и лягушек». Ну и зачем такой красавец сдался? А вот сдался же зачем-то, и ещё невероятные, просто-таки сказочные фантазии будит:
«Мне очень чего-то хочется:
чтоб плавился в жилах стон,
чтоб в позах змеиных корчиться,
чтоб он.»
И всё. Он – и точка. Он – и навсегда. Почти. Недоступный, разочаровывающий и бессердечный, обрекающий трепетных и хрупких поэтесс на создание кошмарных сценариев для Баек из Склепа:
«Людей любить нельзя,
А можно лишь хватать (боюсь даже домыслить, за что!),
Прокусывать и жадно поглощать (и хрупкие Евы таят в себе задатки Дракулы!)
Питаясь мозгом и страстями (начитавшись Некрономикона).
Впиваться алыми ногтями (позволю себе представить всего лишь модный маникюр, а не стекающую с остро заточенных когтей артериальную кровь)
И, облизнувшись на прощанье (после чего, видимо, на изящном подбородке должны остаться пурпурные разводы)
С улыбкой прошептать:
«Бог здесь, он с вами…» (это, видимо, живая иллюстрация к тому, что невинноубиенные попадают в рай)».
Вот ведь до чего женщину можно довести!
Зато студенты мужского пола не так жестоки и коварны. Наоборот, СТИХОТВОРЕНИЯ их нежны и жизнеутверждающи:
«да, печально проходят годы.
Нет, не кончились наши дни.
Да, с тобою мы одиноки.
Нет, с тобою мы не одни.»
Сразу видно, гуманен человек: возлюбленную утешит, старушку через Садовое кольцо переведёт, жеребенка из горящего дома вынесет.
И в любовь заставит поверить:
«не зову я, но все же люблю.
И не стану неволить тебя.
Знаю то, что ко мне ты придешь,
Не со скукой придешь, а любя.»
И даже если силы на проявления внимания к милым дамам у него катастрофически заканчиваются, он взбодрится сам, чем умеет:
«Лишь дамы волнуют волнистой походкой
слепую изнанку души.
На каждую сил не хватает, но водкой
Возбодрюсь, пропадая, пиши».
Студент Литинститута галантен, потому что сам готовится когда-нибудь, в будущем, стать Мастером. Но Мастеру приходится вести спокойный и размеренный образ жизни, а студент может себе позволить порезвиться, пока есть время:
«В гостинице торчит братва,
разборка, бабки, все в угаре.
Заезжих пацанов ботва
Мелькает в кабаке и в баре.
Танцуют постоянно дам
Махмуд, Рустам.»
Студенту совсем не обязательно нравиться дамам из «высшего света»
«Походка лёгкая, но взглядом холодна
проходит рядом женщина, зевает
и в здании почтамта исчезает.
Здесь перспектива, в принципе, смешна»,
студент обращает внимание на простых рабочих соГражданок:
«асфальт латают, реставрируют разметку
сплошные девушки, оранжевый жилет».
Студент Литинститута самодостаточен:
«Сам себе царь, предводитель дворянства, крестьянин,
хочешь, командуй войсками, паши, отдыхай.
Сам заселяю построенный мной обезьянник,
Сам наслаждаюсь процессом, в печи каравай.»
Студент Литинститута, как истинный патриот, философствует на любимую россиянами тему: «Кому и сколько нужно пить?»
«Пьют вроде все, кто живую, кто мертвую воду.
Дело в количестве литров залитого, в год»,
И делает это элегантно, в отличие от дам, не пытаясь подраться с ментами:
«Трясутся руки. Холод. Ночь. Ну, наливай.
Башка под кепкой, уши в трубочку. По сути
Посуда мелкая. Куда ты, через край.»
Н-на задумалась. Жизнь начинала поворачиваться к ней радужной стороной. Студенты казались не такими уж монстрами. Н-на почувствовала к сокурсникам волну неизбывной нежности, а к преподавателям, терпящим все студенческие выходки, почти любовь. И поклялась себе никогда, НИКОГДА не прогуливать семинары.
ЭПИЛОГ.
Уставшая Н-на откинулась в кресле. Творческая Работа по заданию Мастера близилась к завершению. Оставалось пофилософствовать о Роли Поэта в Жизни Общества, но до неё это делали уже тысячу раз. Последним в череде разглагольствований на Н-ской памяти был гениальный «поэт-переводчик-издатель – Максим Амелин», никогда не приходящий никуда без особого приглашения. Но на Литинститутовский семинар гений пришел, приглашенный Мастером от имени алчущих живых классиков студентов. И заговорил. Убеждённо и профессионально, видимо, попрактиковавшись на «поколении тридцатилетних», среди которых он «вытоптал себе определенную площадку». Заговорил о вечном. О литературе. Об экономике. О поэзии. И о своем, амелинском, влиянии на все вышеперечисленное.
Заворожено следили студенты за чарующим голосом Гения, попеременно впадая в гипнотический транс от ужаса «моделей американского капитализма» и роли несчастных поэтов в жестоком обществе. «Если вы думаете, что поэты могут хорошо жить, то вы ошибаетесь. Что такое судьба поэта?.. Денег нет. Славы нет. И вообще… писать стихи для деловых людей в России постыдно!» - голосом Коровьева-Фагота чревовещал пришелец. «Как же так?», - сквозь набегающие от безысходности слёзы пытались бормотать студенты. «А вот так! Здесь вам не Франция!», - не унимался переводчик с английского, немецкого, французского, латинского и греческого, немножко читающий по-арамейски, выгнанный после третьего курса Литинститута за знания, намного превышающие знания студента и потому оскорбительные для преподавателей. «Все поэты (некоторые, особо чувствительные студентки, начали плакать в голос) недужные, болезненные люди, которые постоянно строчат в каком-то там ямбе и хорее и не могут остановиться», - продолжил он. «И вообще, - сытой бегемотовской улыбкой ухмыльнулся гений, - в литературе нет текстов. Поэтому читать нечего. А сам поэт – это голый человек на голой земле. Как поэту писать? Вот в Литинституте вас этому не научат. И не потому, что не хотят. А потому, что – сами не знают».
Этого расстроенная Н-на выдержать не смогла, а потому, отпросившись у Мастера, побежала на работу, думая по дороге о том, что «написать стих четырехстопным ямбом нельзя. Потому, что весь ямб использовали Ломоносов с Тредиаковским и Пастернак. Если только найти среди 36 сюжетов - новые. Но это невозможно!».
Над Москвой светило весеннее солнышко, бабушки у метро продавали отвратительные, тревожные желтые цветы. Н-на улыбнулась и подумала, что главной удачей на сегодняшний день является то, что она не осталась слушать Амелина-поэта, вполне удовлетворившись Амелиным-демагогом. И от этого жизнь становилась прекрасной и удивительной.
Библиография:
В работе использованы произведения студентов 1-го курса заочного отделения Литературного института им. Горького.