Кандальные моноримы Йемена
Поэтический перевод Николая ПЕРЕЯСЛОВА.
Подстрочники — Ольги ВЛАСОВОЙ.
Монорим — стихотворение с повторяющейся однородной рифмой; одна из наиболее употребляемых поэтических форм в литературе народов Ближнего Востока и, в частности, Йемена. Особенность переведенных ниже стихов заключается, помимо их чисто поэтических достоинств, еще и в том, что, будучи созданными исключительно на своём, йеменском, материале, они с непостижимой идентичностью воспроизводят атмосферу жизни и нашей России в её нелучшие, тоталитарные, годы. Хотя, наверное, — античеловечные режимы всегда будут оставаться “близнецами”, в какой бы стране и в каком бы веке они ни существовали...
Абдалла АЛЬ-БАРАДУНИ
ОТЕЧЕСТВО СТРОГОГО РЕЖИМА
1. ЛАГЕРНАЯ СТРАНА
Моя страна! Тебе ль скажу: “Согрей”,
когда ты вся — без окон, без дверей?
Когда ты вся — лишь клочья пустырей
возле тюремных стен да лагерей.
Когда твой путь — страшнее галерей
меж дряхлых клеток, где полно зверей.
И столько лет — от деспотов-царей
и до министров наших упырей —
ты всё бедней, отсталей и хирей,
как огород, где сплошь один пырей...
Моя страна... На дне твоих морей —
свисают трупы с корабельных рей.
А твоя память, словно скарабей,
чуть из норы — и вновь назад скорей.
И лишь душа
в тиши монастырей
творит мольбу — и ждёт поводырей...
2. ОДИН НА ОДИН С РОДИНОЙ
Исцеленье мне — боль, как бессонница — сон,
насыщенье — как голод.
В моих встречах с родными царит одиночества холод.
Что ни друг, то мне в душу — стучит его горестей молот.
Отчий край мне — как ссылка, где буду я скоро заколот.
Где в душе был огонь — нынче пепел лишь, ветром размолот.
О, Отчизна моя! Сладкий дождик, что каплет за ворот.
Ты судьба мне и смерть. И хоть я не всегда буду молод —
мне не быть среди тех, что дарят тебе свет своих бород...
О, Отчизна моя! Голос мой твоим горем расколот.
Вновь ты кормишь сирот, им давая любви своей солод.
Пал мой конь у межи, злоязычья стрелою пропорот.
Пожелтел черновик, от помарок ночных не прополот.
О, Отчизна моя! Небосвод твой — то ал, а то — золот.
И лишь я пред тобой — как бродяга, не впущенный в город...
3. ДЕНЬ ГРУСТИ
Как выжатый тучей дождь сбегает по водостокам —
так льётся из стен тишина в молчаньи глубоком.
Под тень уползает тень, бледнея под солнцепёком.
И крыша глотает синь ослепнувшим оком.
И чем там, в далёком сне, всё залито — кровью?.. соком?..
Печали к печалям льнут, как губы — к трубы истоку.
Несчастья туманы ткут, спуская их вниз, к осокам.
Рвёт кашель деревьям грудь в страдании злом, жестоком.
И тает их тень, как ртуть, в небесном шатре высоком...
А время забыло путь к отпущенным свыше срокам.
Я к грусти такой привык, как школьник к своим урокам.
Но день подошёл впритык с каким-то немым упрёком.
Он тянется нотой сна меж Западом и Востоком,
и в нём уже не видна в просторе полей широком —
ни круча скалы, ни сосна с сухим опалённым боком...
Нет проку ловить слова, что горным ревут потоком!
Закружится голова, коль станешь внимать сорокам.
День нов — и судьба нова. Всё дышит судьбой и роком.
Горит на ветру трава. Страх душу пронзает током.
И прячется, как сова, смысл жизни, укрыт зароком.
Кому он поможет жить, врага усмирив наскоком?
Даст силы кому тащить груз святости за Пророком?
Кто краскам вернёт их цвет? Кто солнца сверкнёт осколком?
Кому протрубит привет, прощаясь, как судно с доком?..
День гаснет... Но ждёт ответ — как встреча с незримым Богом...
4. ЗАКЛЮЧЁННЫЙ КРАЙ
Не с того ли, что моя сторона
за решёткой от темна до темна, —
хоть живительного семени полна,
остаётся бесплодной она?
Заслоняет даль глухая стена.
Птиц не слышно, и заря не видна.
Столько лет она всё время одна!
Юность сгинула, а старость длинна.
Глянет в душу — там лишь горе до дна.
Да тюремная вокруг тишина...
Мухаммед ГАЛЕБ
ЗА НОВЫМ СОЛНЦЕМ
...И вот заря лишилась блеска,
как потускневшая железка.
Так от веков темнеет фреска —
черней, чем чёрная черкеска.
Как будто шла шальная пьеска,
да свет вдруг вырубили резко.
Плотны на окнах занавески.
Что зря смотреть на перелески?
Нырнуло солнце в ночь без всплеска.
И не с кем спеть. И выпить не с кем.
Садись в баркас. Брось за борт леску.
Плыви за новым солнца блеском...
Мохаммед Ахмед АЗ-ЗУБЕЙРИ
МОЕЙ ОТЧИЗНЕ
Влекут меня вдаль видения, уводят во все концы.
Окутали сердце ленью мне шаманские бубенцы...
Но кличут гонцы, что ждут меня не царственные венцы,
а сплошь на пути — мертвецы!
“С паршивой овцы — хоть шерсти клок!” — учили нас мудрецы.
Мечи-кладенцы висят у ног. Коней ведут под уздцы.
Но прежде, чем в пыль падут скупцы и циники-подлецы,
я пальцами звук из струн извлёк, чтоб встали в гробах отцы.
О, Родина! Цитадель моя! На сердце моём рубцы.
Пусть дети твои волчатами терзают твои сосцы.
За власть твою цепко держатся преступники и глупцы,
но знаю я — скоро явятся свободы твоей истцы!
О, Родина! Где цена твоя? Пусть выйдут твои купцы —
вот им образцы стихов моих, вот образов изразцы.
Цветные цитаты строк моих — не сладкие леденцы,
к ним тянутся дни Истории — как лоси на солонцы.
О, Родина! Из-за моря я, спеша, как весной скворцы,
испей, — неотступно вторю я, — испей, как в жару жнецы,
целебный глоток поэзии, себе остудив резцы...
Иначе — зачем и грезились
творений моих
дворцы?..
Абдельазиз АЛЬ-МОКАЛЕХ
ВЕРНУТЬСЯ В СТОЛИЦУ
Когда песня судьбы долетит в нашу ссылку, как птица,
и амнистией в двери темницы
в ночи постучится,
надо нам возвратиться
в исконную нашу столицу —
надо в Сану* стремиться.
Чувства нашей любви с её болью мешаясь сторицей,
полыхают в душе, как степного пожара зарницы.
От огня — не укрыться.
Сожженные горем ресницы
защитят ли глазницы,
что высохли, словно криницы?..
Нам из них — не напиться!
И словно шальные синицы,
мы летаем во мраке, не видя, куда опуститься...
О, столица моя! Ты несчастна, как будто вдовица.
Стёрла ночь твои песни, как буквы с тетрадной страницы.
Обыватель твой ночью на улицу выйти боится,
где опасность таится за каждым углом, как убийца.
Ты — как рана на солнце, что тёмною кровью сочится!
Но когтями зарниц разрывает гроза, как тигрица,
темноту над тобой, сквозь которую утро искрится...
...Будет день — нас судьба соберёт, словно скарб, по крупицам,
что рассеяны были по ссылкам и по заграницам.
Мы вернемся в Наш Город. Без жалоб, обид и амбиций.
Мы разрушим устои тюрьмы, чтобы освободиться!
.....................................
...Ещё тянется ночь. Но столице моей уже снится,
что с оливковой ветвью
летит к ней сквозь тьму
голубица...
* — Бывшая столица единого Йемена (до 30 ноября 1967 г.), символ объединения двух его частей: северной — Йеменской Арабской Республики (Аль-Джумхурии аль-Арабии аль Йамании со столицей в г.Сана) и южной — Народной Демократической Республики Йемен (Джумхурии аль-Йамана ад-Димукратии аль Шаабии со столицей в г.Аден). В настоящий момент обе части Йемена вновь воссоединены. - Н.П.