Белки орешки запасают впрок
В дупле сосновом, под корнями елки,
Уходят прочь в бесшишечный сезон
И совершают дальние кочевки.
Они приходят к селам, городам,
Являются в их парках или скверах
К великим, добрым, мудрым существам,
К богам двуногим в лике человека,
Прекрасно могут лазать по ветвям,
Легко летают между деревами,
На землю спрыгнут, вновь вверх по стволам
Скользят, блестя пушистыми хвостами.
И люди их не прогоняют вон,
Приносят семечки, орешки, крошки
И рассыпают перед ними корм,
И кормят их, доверчивых, с ладошки.
Когда я тоже так зверька кормлю
Или смотрю на чьи-нибудь кормленья,
Как наважденье, медленно встают
Передо мной из прошлого виденья.
Я помню, в парке несколько парней,
Они были совсем еще юнцами,
На невысокой, молодой сосне
Терзали белку длинными шестами.
Зверек боялся острого шеста.
Когда уколы становились ядом,
Толкался, прыгал и перелетал
На ветки сосен, что стояли рядом.
А вниз – нельзя, там множество собак,
И каждая, по сути, очень злая.
Заполнен был и трясся хвойный парк
От их истошного, неистового лая.
Зверек был загнан. Все же он рискнул –
На землю спрыгнул между злыми псами
И побежал на крупную сосну,
А сзади пасти щелкали клыками.
Скользнул он вверх по длинному стволу,
Укрылся за мохнатыми ветвями.
Но люди стали разбирать скалу
И – ну его забрасывать камнями.
Они были неважные стрелки,
Да вверх бросать непросто, в самом деле.
И долго камни, образуя клин,
Со всех сторон вокруг зверька летели.
Но тут еще к ним двое подошли,
Подумав, тоже начали пристрелку.
От цели близко камни их легли,
И вот бросок и - попаданье в белку.
Она, блеснув, упала гулко в грунт.
И сразу к ней со всех сторон метнулись,
Как будто тени – много ног и рук,
И вокруг тельца челюсти сомкнулись.
Я получил от старшего юнца
В награду пять патронов, штука в штуку -
Охотник, сын охотника-отца
Мне заплатил за добрую услугу.
Патроны эти мы сожгли в костре,
Забросив в пламя, спрятавшись укромно.
Был слышен еле различимый треск,
Поленья также могут трескать громко.
С тех пор я видел множество смертей,
Как гибли дети, старики, старушки,
И много разных молодых людей,
Не то, что там какие-то зверушки.
Но сколько раз, бывало, у костра,
Когда потрескивали в нем поленья,
Передо мной всплывали, как мираж
Какие-то нелепые виденья.
В ночном квартале несколько существ,
Такие к нам на Землю прилетали,
На низкий дом меня загнали в щель,
Пытаясь сбросить длинными шестами.
И я боялся острого шеста.
Когда уколы становились ядом,
Толкался, прыгал и перелетал
На крыши зданий, что стояли рядом.
А вниз - нельзя, там множество собак,
И каждая, по сути, очень злая.
Светился двор и грелся дом – барак,
Глаза и пасти лились, излучая.
И я был загнан. Все же я рискнул –
На землю спрыгнул между злыми псами
И побежал на крупную стену,
А сзади – пасти с плазмо-языками.
Скользнул я вверх по лестнице в углу,
Укрылся за шахтными теремками.
Пришельцы стали кверху пускать луч,
Вооружившись мини-лазерами.
Они были неважные стрелки,
Да вверх светить непросто, в самом деле.
И долго вспышки, образуя клин,
Со всех сторон вокруг меня блестели.
Но тут еще к ним двое подошли,
Подумав, тоже начали пристрелку.
От цели близко их лучи легли,
И вот – в меня луч, будто камень в белку.
Быть может, в этом жизни смысл и есть –
Делить в орешках ядра и скорлупки,
И вместе с тем пожизненно взрослеть
И отвечать за детские поступки.