1
Жил однажды на Арбате Сан Семёныч Заковычкин –
Из примерных семьянинов, райсовета депутат.
Был партиен с малолетства и дурной болел привычкой:
Каждой дырке был затычкой, камню каждому домкрат.
В детском саде мальчик Саша был любимцем воспиталок:
Не гудел, всегда всех слушал, кушал кашу с молоком,
Спать ложился тихим часом – без вертелок и кричалок.
Самоинициативно чистил зубы перед сном.
Нянек первое занятье – Сашу баловать и тискать.
Няньки выли от восторга, с «ненаглядненьким» возясь.
Он считал до десяти и на горшок садился писать...
Столь сознательных детишек не водилось отродясь!
Срок отсиживая школьный, сверхактивен был повсюду:
На собраниях и сборах – Саша там и Саша тут.
Как дежурный по столовой лучше всех он мыл посуду.
На субботник как на праздник сам натягивал хомут.
Центнеры макулатуры и металлолома тонны,
Горы собранной картошки, грамот десять килограмм -
Это Саша Заковычкин, в школе всем и вся знакомый!
Обладатель всех пятёрок и внимания всех дам!
Лучшие года провёл он, на доске вися почёта,
И кидая в массы речи на партийных вечерах.
Точкой жирною над i кончал доклады и отчёты,
Всяких мелких шалунишек разнося и в пух и в прах.
Молодость – такая девка: погуляла и хватает.
Полетала, приземлилась, и – под крылышко свой клюв;
Всякой всячины объевшись, на последнем из трамваев
Укатила, на прощанье только лишь разок икнув.
Бабка Пенсия кряхтит, но ждать себя не заставляет.
И сегодня Заковычкин на заслуженном своём.
Но привычка и минуты отдохнуть не позволяет:
В вечных поисках Семёныч – что к чему и кто при чём?...
2
По утрам, когда будильник спит, потикивая ровно,
Заковычкин влазит в брюки с первым звуком «Маяка»
Ведь в осмотру подлежащем цетре города огромном
Улизнуть никто не должен от морального пинка...
Вот очередное утро – и Семёныч на прогулку
По привычному маршруту направляется вперёд...
Вдруг, глядит: в сиянье ярком в тихом, скромном переулке
Преспокойно приземлился настоящий звездолёт.
Весь блестящий, не скрипящий – в лужу сел совсем бесшумно.
Огоньки погасли мигом, и ретировался люк.
Выполз чудик: человече или нет, но с виду умный.
А за ним его собратья – душ, наверно, двадцать штук.
Заковычкин – дед не промах, всё на свете заподозрил:
«Может, это террористы иль шпионы нам на зло?
Что ж, прикинемся деревней, да чего-нибудь сморозим –
Приглядимся, что за фрукты, и откуда занесло...»
– Вас приветствую, посланцы! – гордо наш герой воскликнул,
Не смутившийся ни капли неожиданных гостей.
– Вы откудась прилетели? Из какой магнитной дырки?
Из какой такой системы? Из каких таких полей?...
«По-простяцки, ёлы-палы! Старикан – рубаха-парень!»
И подумали пришельцы: «Что за дивный уголок?!
Соблазнить бы деда в гости прошвырнуться к нам хоть на день.
С ветерком меж звёзд! А после пригласить на огонёк...»
– Мы живём неподалёку, – гуманоиды сказали,
– В паре световых неделек. В той системе за углом.
Не желаете ли в гости? Мы бы всё Вам показали,
Да и просто поболтали б обо всяком том и сём .
Заковычкина второй раз уговаривать не нужно.
Приглашенье тут же принял, и без всяких лишних слов
Водрузился на корабль, как во дни армейской службы
И, присев перед дорогой, прошептал: «Ну, будь здоров!»
3
В закромах продукты тлели, на горшках сидели дети,
Птички распевали сладко, дворники Москву мели.
А корабль инопланетный подлетал к своей планете,
И готовился к посадке с первым гостем от Земли.
Промелькнув сквозь полвселенной, очутился Заковычкин
Чёрт те знает на которой из невиданных планет.
Там – ну, всё, что пожелаешь! Аж завидно с непривычки.
И с небес четыре солнца расточают яркий свет!
По прилёте Сан Семёныч отобедал до упаду,
Экзотические яства уминая за троих.
Вся планета поголовно славному герою рада.
Вмиг состряпали на память эпос, памятник, триптих...
Пучеглазые, глядели на героя не моргая.
Скромно хором восхищались благонравием землян.
Уши веером расправив, как хвосты павлинья стая,
Дружно слушали, что значат Съезды, Партия, Госплан...
Чуть не на руках таскали на культурную программу:
Показали все музеи, все науки чудеса,
Выставки, кино, театр и сказочные панорамы,
Где невиданые твари оккупируют леса...
– Ничего себе живёте! – выразил Семёныч мненье,
– Чисто, как в метро московском – всё сверкает и блестит.
Только что-то зародилось у меня одно сомненье:
Это всё на чьи же деньги, что за этим всем стоит?
Тут несчастные созданья не на шутку испугались.
Никогда не задавали те себе вопрос такой.
Все собрались на совет и очень долго разбирались:
Что же всем им делать дальше? Как с такою быть бедой?
Между тем они культурно извинились перед гостем
И, не медля ни минуты, тут же сплавили домой.
И уж больше на Земле никто не видывал их после.
Будто не было их вовсе, будто был то сон какой.
4
Славный наш герой, как только был на родину доставлен,
Оглянулся и заметил, что домой пора уже.
Пролетал, мол, целый день и как собака, мол, устал он.
Хорошо в гостях, но только дом родной милей душе.
Всёж не преминул Семёныч потоптаться по Тверскому.
На Охотный Pяд нагрянул – всех туристов распугал.
Прогулялся по Арбату старому и по другому.
Проституток, торгашей и всех пьянчуг пересчитал.
Обнаружил и оплакал позабытых Богом птичек.
Всюду надписи на стенах возмущённо осмотрел.
Лишь тогда к своей старухе возвратился Заковычкин;
Съел харчи, упал в подушку, моментально засопел.
...Дрыхнет пионер вселенной, сладко в стенку улыбаясь,
Видит сны о том, как много может сделать он всего.
И огромная такая охватила деда радость,
Что потряс Семёныч дланью, и воскликнул: «О–го–го!»
1995/2003